Пиранья. Бродячее сокровище

Парус упал, как театральный занавес, и Мазур увидел Кристину – она стояла у бушприта, прямая и напряженная, в обтягивающем алом купальнике, и ветерок красиво трепал ей волосы.

– Повезло вам, Джонни, что она такая красоточка, – тихо сказал Хольц. – Окажись она жуткой уродиной, все равно пришлось бы трахать со всем усердием бриллиантового сверкания ради...

– Подите к черту, – сказал Мазур. – А то, в самом деле, смажу напоследок по морде...

– Лишь бы не ножом по глотке, – хмыкнул Хольц. – Морду бить я и сам умею...

Он нагнулся, расстегнул «молнию» на огромной бесформенной сумке, извлек оттуда небольшой плоский автомат – бразильскую копию датского «Мадсена» – брезентовый подсумок с полудюжиной магазинов. Перекинул ремень через плечо, обронил, не отрываясь от бухточки прищуренных глаз:

– Ну, пора смотреть в оба, Джонни... Самое веселое начинается. Главное – не добыть клад, а унести с ним ноги...

– Резонно, – сказал Мазур без улыбки.

И проверил «Таурус», заткнутый за пояс не так бездарно, как в голливудских кинофильмах, где пушки то и дело суют возле пряжки, на брюхо, а в таковой позиции любой ствол провалится в штаны после пары энергичных шагов. Люди опытные знают, что гораздо практичнее будет носить пистолет за поясом сбоку и слева, там его надежно прижимает бедром...

Зеленая стена леса была совсем близко, и там незаметно для прибывших мог сосредоточиться добрый батальон со штатным вооружением, если не полк. Мазур успокаивал себя тем, что ни один конкурент не знает точного места. И все же было зябковато, неуютно стоять на палубе кораблика, оказавшегося посреди бухточки – он привычно поставил себя на место наблюдателя в любой из сотни подходящих для этого точек: как на ладони, словно горошинка на тарелке, шарахнул из доброго пулемета пониже ватерлинии, выставил на берегу дюжину головорезов – и бери тепленькими весь экипаж «Креветки», которому не останется другого выбора, разве что самоубийственно плыть в открытое море... До континента поболе сотни миль, а до соседнего островка не менее двадцати, что тоже не решает проблемы...

Подошла Кристина, свежая, чуточку нервно двигавшаяся, с блестевшими глазами. Глядя на нее, Мазур в который уж раз в жизни мимолетно удивился: как они только ухитряются, наши милые женщины, выглядеть столь добродетельно и невинно после всех ночных выкрутасов? Не верится даже, что именно с ней все это проделывал...

– Мы, кажется, достигли цели, кабальеро? – спросила она громко, звенящим от возбуждения голосом.

– Очень похоже, – сказал Мазур. – Посмотри только, как светятся здоровой алчностью глаза старины Хольца...

– Трепло, – буркнул немец, не отводя глаз от берега.

Его примеру последовали оба индейца, проворно извлекшие из-под покрывавшего шлюпку брезента старенькие, но ухоженные карабины. Мазур вздрогнул: посреди безмятежной тишины вдруг раздался протяжный скрежет цепи, и якорь, взметнув тучу брызг, ухнул на дно. Цепь скрежетала и лязгала довольно долго, пока не остановилась. «Креветка» оказалась на якоре метрах в ста от берега.

Из распахнутого бокового окна – простецкого окна, а не классического иллюминатора – кубической деревянной надстройки высунулся капитан Гальего и что-то громко сказал по-испански. Судя по тому, как слаженно, одновременно, радостно встрепенулись и Кристина, и Хольц, вести были самыми приятными...

Они, все трое, вошли в рубку, где сразу стало тесновато. Капитан, здоровенный невозмутимый мужик с аккуратными густейшими усами, некогда украшавший своей персоной мостик эсминца здешнего военного флота, кивнул на небольшой экранчик, светившийся гнилушечно-зеленым. «Вот же уроды, – подумал Мазур с неприкрытой завистью. – Паршивое суденышко, с которого ловят креветок, а вот поди ж ты, отличный эхолот, у нас такие приборы засекреченные интенданты по штучке выдают для особо важных операций...»

Он с одного взгляда оценил увиденное. В одном месте, ближе к правому краю экрана, почти прямая линия дна вдруг резко вздымалась зигзагом резких, неестественныхочертаний – то ли угловатый, длинный обломок скалы, то ли… То ли увиденный в непривычном ракурсе, в странной проекции корпус затонувшей субмарины – причем, похоже, и в самом деле разломанной взрывом почти пополам...

– Глубина? – спросил Мазур.

– Сто семь футов, – ответил капитан флегматично. – Магнитометр показывает изрядное количество металла, так что поздравляю, господа, мы, кажется, над целью... Какие будут распоряжения, сеньорита Кристина?