Черно-белый танец

– Давай милицию, что ли, вызывай. Телефон-то в деревне есть?

– Ты убил его? – с испугом (однако и с некоторой затаенной надеждой) спросила жена Валентинова.

– Живой он. В отключке.

– Ох, лучше б убил…

Анфиса обессилено опустилась на ступеньку крыльца спиной к Арсению.

– Ведь четыре года… – со слезой в голосе выдохнула она. – Четыре года… Мучил… Мучил он меня… Из дому-то не выходил… Ставни не открывал… Чуть что – в подполе прятался… Пил только и жрал… Ночью не спал, вокруг кровати газеты раскладывал… Чтобы шаги врагов расслышать…

– Чего он боялся-то? – спросил Арсений, уже предчувствуя, какой услышит ответ.

– Так ведь это он… Он Егора Ильича убил… Он…

– Что ж: от милиции ваш муж прятался? – усмехнулся Арсений.

– Не только от милиции… – выдохнула она. – Не только… Хотя и милиции тоже, конечно, боялся… Людей ведь погубил, ирод окаянный… И тебя, парень, погубил, на тебя вину всю направил… Как живой ты еще остался, мальчик мой, Челышев Арсений!…

– Случайно, – нехотя улыбнулся Челышев. – Случайно я живой остался.

– Я ведь сколько раз ему говорила-то: сдайся, Илюха, послабление тебе выйдет за покаяние твое. Не мучь ты себя и меня!… А он: молчи, говорит, убью! «Я дочку, – говорит, – нашу до конца дней ее обеспечил!… Как сыр в масле она теперь катается!…» И пьяный все время… А последние года совсем разумом тронулся… Ночью… ночью только выходил, по участку шастал, как сыч… Света белого не видел, от людей прятался… За ставнями…

Поверженный убийца застонал, заворочался на крыльце, не открывая глаз.

Арсений выдернул свой брючный ремень. Перевернул мужика на живот. Илья был тяжелый, тучный – а мышцы дряблые как кисель, и кожа белая-белая, словно у мертвеца. От него сильно пахло спиртным. Челышев завернул ему руки за спину, накрепко связал их ремнем.

– Может, без милиции обойдемся? – вдруг с надеждой спросила Анфиса. – Прикончишь ты его? Р-раз по башке, да и в пруд? Все равно по документам он мертвый. А?…

– Не умею я людей убивать, бабушка, – усмехнулся Арсений.

– Да… – протянула Валентинова. А потом воскликнула: – Вот и я!… Вот и я! – со слезой в голосе протянула она. – Сколько уж раз говорила себе: да лучше б я убила его, чем так мучиться-то… Все равно с ним хуже, чем с мертвым… А нет, не поднимается рука… Это только он, душегуб, умел…

– Зачем он Капитоновых-то убил? – выдохнул Арсений, морщась. – Из-за денег?

– Не только, парень, – покачала она головой. – А скажи: если милиция приедет, они меня заберут? Посадят?… За то, что пособничала? Не донесла?

– Вряд ли, – вздохнул Арсений. – Не думаю. Скажете милиционерам: принуждал он вас. Заставлял. К тому же муж он вам. А закон… По закону разрешается: на своих близких родственников можно не доносить.

– Правда? – Анфиса наконец повернула к Арсению свое исплаканное лицо, и оно осветилось надеждой. – Не врешь ты?

– Зачем мне врать? Я не прокурор.

– Слушай, ты занеси его в дом, а? Ведь холодно ему…

Арсений только успел отрицательно покачать головой, как с улицы, от забора, раздался посторонний боязливый голос:

– Сергевна? Что тут у тебя? Стреляли, что ль?

Арсений оглянулся. На расстоянии метров десяти от калитки, прячась за почерневшим столбом, выглядывала давешняя соседка с обветренным лицом скотницы.

– Стреляли! – крикнул Арсений. – Случайно! Несчастный случай!

– Сергевна! – снова заполошно выкрикнула женщина-соседка. – А ты теперь ответь! Ты-то живая? Голос подай!…

– Живая я! – дрожащим голосом ответила Валентинова. – Правду парень говорит. Несчастный случай.

– Тетенька, милицию надо вызвать, – прокричал в сторону соседки Арсений. – Бегите в город звонить.

– Правда, Анфиса Сергевна? – выкрикнула краснолицая «скотница» из-за столба.

– Нет, Семеновна! – вдруг изо всей мочи заорала жена шофера. – Нет! Не надо милиции! Мы сами! Сами разобрались.

Арсений прикинул: вряд ли соседка видит лежащее на крыльце тело Валентинова.

– Правда не надо милиции? – прокричала «скотница».

– Святой истинный крест! – заорала в ответ жена шофера.

«Что ж они тут, в деревне, все криком-то разговаривают, – внутренне поморщился Арсений. – Так и оглохнуть недолго».

– А что было-то? – проорала соседка.

– Случайно! Случайно я стрельнула. По ошибке. Я ворон… Ворон я пугала. Не надо ничего. Никакой милиции.

– Точно?

– Точно-точно. Ступай, Семеновна.

Та сторожко вышла из-за укрывавшего ее столба и, пару раз опасливо оглянувшись на дом Валентиновых, поспешила по улице прочь.