Трое

– И им удастся смонтировать ее? – удивился Борг. – Я имею в виду все эти сложные контрольные системы…

– Контрольные системы не обязательно будут столь уж сложными, насколько я понимаю. Скорость ядерной реакции можно замедлить, всего лишь опуская графитовые стержни в атомный реактор. Но есть кое-что еще. Саман нашел место, которое кишмя кишит русскими.

– О, мать твою, – ругнулся Борг.

– Так что, можно предположить, что у них будет вся самая последняя электроника.

Борг опустился в кресло, забыв и о бане, и о вибрирующем ложе, и о своем мягком белом теле.

– Это плохие новости.

– Есть и хуже. Дикштейн разоблачен.

Борг, как пораженный громом, уставился на Каваша.

– Разоблачен? – переспросил он, словно не понимая смысла этого слова. – Разоблачен?

– Да.

Борга охватили ярость и отчаяние. Через несколько секунд он нашел в себе силы осведомиться:

– Как… как этот ублюдок прокололся?

– Он был опознан одним из наших агентов в Люксембурге.

– Что он там делал?

– Вот это уже вам следовало бы знать.

– Ладно, не важно.

– Скорее всего, это чисто случайная встреча. Агента зовут Ясиф Хассан. Он мелкая сошка – работает в ливанском банке и присматривает за приезжающими израильтянами. Конечно, наш человек знал имя Дикштейна…

– Он пользовался своим настоящим именем? – недоверчиво спросил Борг. – Час от часу не легче.

– Не думаю, – возразил Каваш. – Хассан знал его с давних времен.

Борг медленно покачал головой.

– Невозможно представить, что с таким счастьем мы можем быть избранным народом.

– Мы организовали слежку за Дикштейном и информировали Москву, – продолжил Каваш. – Конечно, он тут же ушел из-под наблюдения, но Москва прилагает огромные усилия, чтобы снова обнаружить его.

Борг опустил подбородок на руки и невидящим взглядом уставился на эротическую картинку на изразцах стены. Словно весь мир вступил в заговор, дабы противостоять политике Израиля вообще и его планам в частности. Ему захотелось бросить все к чертовой матери и вернуться в Квебек; ему хотелось трахнуть Дикштейна по голове каким-нибудь увесистым предметом; ему хотелось стереть невозмутимое выражение с правильного лица Каваша.

Борг сделал жест, словно отбрасывая что-то в сторону.

– Лучше просто не надо. Египтяне здорово обошли нас с реактором; русские им помогают; Дикштейн разоблачен; КГБ пустил по его следу целую команду. Вы понимаете, что мы можем проиграть эту гонку? У них будет атомная бомба, а у нас – нет. И как вы думаете – пустят ли они ее в ход? – Он схватил Каваша за плечи и затряс его. – Это же ваш народ, так скажите мне, бросят они бомбу на Израиль? И можете прозакладывать свою задницу, что да, бросят!

– Кончайте орать, – спокойно сказал Каваш. Он снял руки Борга со своих плеч. – Впереди еще долгий путь, прежде чем одной или другой стороне удастся одержать верх.

– Ну да, – Борг отодвинулся от него.

– Вы должны обязательно связаться с Дикштейном и предупредить его, – сказал Каваш. – Где он сейчас?

– Провалиться мне, если я это знаю.

Глава пятая

Единственным совершенно невинным человеком, чья жизнь превратилась в руины стараниями шпионов, рыскавших в поисках урановой руды, был чиновник из Евроатома, которому Дикштейн дал прозвище Воротничок.

Оторвавшись во Франции от слежки, Дикштейн вернулся в Люксембург по автотрассе, предполагая, что за ним в люксембургском аэропорту установлено круглосуточное наблюдение. И так как у них был номер его машины, взятой напрокат, он оставил ее в Париже и взял напрокат другую в другой компании.

В первый же вечер в Люксембурге он пришел в этот неприметный ночной клуб на Рю Дик, где сидел в одиночестве, попивая пиво и дожидаясь появления Воротничка. Но первым появился его пышноволосый друг, молодой человек лет двадцати пяти или тридцати, широкоплечий, с хорошей фигурой. Он направился прямо к кабинке, которую они занимали в прошлый раз. Двигался он изящно и грациозно, как танцор; Дикштейн подумал, что из него мог бы получиться неплохой вратарь в футбольной команде. В нише никого не было. Если пара встречалась тут каждый вечер, скорее всего, она предназначалась для них.

Пышноволосый молодой человек заказал выпить и посмотрел на часы. Он не заметил, что Дикштейн внимательно наблюдает за ним. Воротничок появился через несколько минут. На нем был красный джемпер и белая рубашка с распахнутым воротом. Как и раньше, он прямиком направился к столику, занятому его другом. Видно было, что оба они счастливы встрече. Дикштейну предстояло нарушить покой их мирка.