Один раз в миллениум

— И вы можете вспомнить, кто именно был?

— Откуда я знаю? — искренне удивилась она. — Чужие женщины были. Я никого из них не знаю. Но все в возрасте. Немолодые уже. Этих я видела. Кроме одной…

— Вы ее тоже разглядели? — быстро спросил Дронго.

— Нет. Она пробежала по двору. Но молодая была, это точно.

— Когда она появилась во дворе?

— Поздно. Очень поздно. Поэтому я ее и не разглядела. Остальных водитель привозил и увозил.

Дронго взглянул на Линовицкую. Потом спросил

— Вы уверены, что остальных привозил водитель?

— Конечно.

— Водитель сказал нам, что привозил только двоих.

Старуха задумалась. Потом сказала

— Может, двоих привозил. Я сейчас точно сказать не могу. Одну не привозил, это я помню. А про другую… не могу вам сказать. Медеи дома не было. И я все время к окну подходила. И на картах гадала. Вы знаете, какие карты мне в тот день выпали?

— Не сомневаюсь, они обещали вам сто лет жизни, — пошутил Дронго.

— Не нужно шутить, — отмахнулась Софья Оганесовна, — а карты могут судьбу предсказать. Они все точно знают. Мне как раз такой расклад получился, что я даже испугалась. А оказывается, в это время наверху женщину убивали.

— Ее никто не убивал, — вмешалась Линовицкая, — она отравилась и вполне возможно, что случайно.

— Случайно ничего не бывает, — резонно возразила Софья Оганесовна. — Наверное, хотели ее убить, чтобы скрыть его тайну.

— У него была какая-то тайна?

— Этого я не знаю. Но у каждого человека есть тайна. И у вас есть.

— И какая же у меня тайна? — улыбнулся Дронго.

— Сейчас узнаем, — проворно поднялась старуха, — я принесу карты, и мы о вас все узнаем, — она поспешно ушла в другую комнату.

— Извините ее, — смущенно попросила Медея, — у нее иногда такое бывает. Она привыкла к своим картам.

— Ничего, — проворчал Дронго, — ничего страшного.

— Зачем вы ей это разрешили? — нахмурилась Линовицкая. — У нас мало времени.

— Мне нужно завоевать эту женщину, — пошутил Дронго, и следователь недовольно промолчала.

Софья Оганесовна появилась с колодой карт. Усевшись, она начала их раскладывать.

— Сейчас я на тебя погадаю и все про тебя узнаю. Кем будешь? Кем ты обычно бываешь?

— Не знаю, — признался Дронго, — мне никогда не гадали на картах.

— Тогда королем. Черным королем. Хотя нет. Какой ты король. Нет, нет. Это не подходит. Скорее, валет. Давайте на бубнового валета.

— Хоть на шестерку, только вспомните, как выглядели гостьи Халуповича.

— Значит, валет бубен, — продолжала Софья Оганесовна, — сейчас мы посмотрим, что у тебя впереди. Я их всех помню. Одна была полная. Они были немолодые. Только одна была, кажется, молодая. И то я не очень уверена. Посмотрите, как интересно. У тебя интересная жизнь, молодой человек…

— Какой я молодой? — пошутил Дронго. — Вы же сами сказали, что я уже старый.

— Я такого не говорила, — возмутилась старуха. — Ты посмотри, какие у тебя поездки впереди. Интересная жизнь, и много женщин.

Она подняла голову и сверкнула глазами.

— Ты, наверное, друг Халуповича? У тебя тоже много женщин.

— Этого не может быть, — запротестовал Дронго, — это ошибка.

— Никакой ошибки, — отрезала Софья Оганесовна. — У тебя много женщин. Ты, наверное, его друг. Я так и думала. Приехал, чтобы помочь своему другу. И следователя привез. Молоденькую увидел и решил обмануть.

— Он меня не обманывает, — улыбнулась Валентина Олеговна.

— Значит, еще обманет, — заметила Софья Оганесовна, раскладывая карты.

— Вы не помните, кто еще приходил к Халуповичу? — спросил Дронго. — Может, заходили мужчины?

— Не было никого, — нахмурилась старуха. — Водитель утром продукты привез, ящик с водой, пакеты разные. А я уже знаю: если водитель еду и воду везет, значит, сегодня у Халуповича гостьи будут. Мужчины сюда не ходят. Посмотрите, какая у него жизнь! Ты бабник, — заключила она, взглянув на Дронго. — Нет, Медея, он нам не подходит. Очень опасный человек. С таким нельзя строить жизнь. Он тебя обманет. Нет, нет. Он нам не подходит.

Несчастная Медея только вздохнула.

— У меня есть еще вопросы, — терпеливо сказал Дронго. — Когда вечером приехал Халупович, вы ничего не слышали? Может, до этого в доме был шум борьбы или крики?

— Ничего не было, — она раскладывала карты и качала головой. — Ах, какой ты человек! Неужели ты такой опасный?