Один раз в миллениум

— Не нужно нервничать, — посоветовал Дронго, — я привел пример лишь для того, чтобы вас убедить. Соседка настаивает, что женщин было пять. Причем, она узнала Елизавету Матвеевну. По шуму лифта, который обычно грохочет, она могла точно установить, что поднимаются именно на седьмой этаж. Она также обратила внимание, что женщины приезжали на вашей машине.

— Верно, — согласился Халупович, — Фаризу и Элгу я привозил на машине. Я об этом уже говорил.

— Правильно. Однако про пятую женщину вы не сказали. Допускаю, что вы о ней не знали. Или забыли, как в случае с Елизаветой Матвеевной. Но забыть о ней вы могли только в том случае, если это был кто-то из ваших сотрудников. Такое возможно?

— Миша воду привозил, — снова начал вспоминать Халупович. — Может, Трошкин? Один раз я приезжал с Егором. Про женщин не помню.

— А могли там появиться Нина или Ольга? — поинтересовался Дронго.

— Нет, не могли, — уверенно ответила Халупович, — я никогда не посылал их туда и не разрешал им там появляться.

— Может, вы опять что-то путаете? — спросил Дронго.

— Нет, не путаю, — нервно ответил Эдуард Леонидович, — они там никогда не были.

— Тогда получается, что одна из них приезжала без вашего согласия, — предположил Дронго.

— Это невозможно, — возразил Халупович, — такого не может быть.

— А если мы спросим у секретарши? — предложил Бозин.

— Можете спросить, — разрешил хозяин кабинета, — но это исключено. Нина никогда не бывала в квартире на Тверской. Я в этом уверен.

— Позовите вашу секретаршу, — попросил Бозин.

Халупович вызвал Нину по аппарату внутренней

связи. Молодая женщина сразу появилась в кабинете с привычным блокнотом в руках.

— Нина, — начал Халупович, — к тебе есть еще несколько вопросов. И, если можно, ответь на них искрение.

Эдуард Леонидович взглянул на Бозина. Тот молчал. Тогда он перевел взгляд на Дронго. Последний понял это как разрешение. Он видел, что Линовицкая внимательно наблюдает за ним. Поэтому сказал:

— Я хочу спросить вас о некоторых вещах, которые, возможно, вам будут неприятны.

— Спрашивайте, — напряженным голосом согласилась Нина.

— Присядьте, пожалуйста, — Дронго указал на стоявший рядом стул. Она посмотрела на Халуповича, тот согласно кивнул. Нина села. Юбка у нее была короткая, и это, очевидно, нервировало молодую женщину. — Вы уже знаете, что у Эдуарда Леонидовича произошла трагедия, — начал Дронго, — погибла его

домработница. Ее внучка сегодня ночью была у вас дома.

Она слушала молча. Все присутствующие в кабинете также молчали.

— Женщина погибла случайно, — продолжал Дронго, — но сегодня мы беседовали с соседкой Халуповича. Она живет этажом ниже и частенько стоит у окна, глядя на улицу. Так вот. Она уверяет, что в тот день к Эдуарду Леонидовичу приходили не четыре женщины, то есть здесь присутствующие плюс Елизавета Матвеевна, а пять. Пятую мы не знаем, но соседка уверяет, что она молодая.

Он умолк, давая Нине возможность оценить сказанное. Затем продолжал:

— Мы не собираемся вмешиваться в вашу личную жизнь, Нина. Ваши отношения с Эдуардом Леонидовичем нас тоже не интересуют. Но нам очень важно знать: вы это были или нет?

— Нет, — слишком быстро сказала она, поправляя очки. Было заметно, как она нервничает.

— Не спешите, — попросил Дронго, — для нас очень важно установить истину. Вы ведь знали о существовании квартиры на Тверской?

Она снова посмотрела на Халуповича. Тот молчал.

— Знала, — тихо ответила Нина.

— Конечно, знала, — пришел ей на помощь Халупович, — но никогда там не бывала.

— Извините меня за назойливость, — продолжал Дронго, — но именно вы посвящены в тайны вашего шефа. Вы знали, что в тот день он готовился к встрече с присутствующими здесь женщинами?

— Да, — ответила Нина.

— И вы знали, откуда приехали эти женщины и, что именно связывало их с Эдуардом Леонидовичем в прошлой жизни?

— Да, — она отвечала, все ниже склоняя голову, словно признаваясь в чем-то.

— У вас хорошие отношения с вашим руководителем? — неожиданно спросил Дронго.

Она явно растерялась, не зная, как ответить.

— У нас очень хорошие отношения! — рявкнул Халупович. — Но это не имеет никакого отношения к нашим делам.

— Извините меня еще раз, — продолжал Дронго, — но мне показалось, что у вас более тесные отношения, чем можно было бы предположить.