О доблестном рыцаре Гае Гисборне

Граф усмехнулся.

– Ну, это было бы, по крайней мере, в духе старых традиций…

– Вы всерьез? – переспросил Гай, хотя видно было, графа такой вариант бы устроил больше. – Началась бы осада, вы убивали бы людей барона, он убивал бы ваших, а кроме того разорял бы ваши деревни, жег посевы, уводил в плен мужчин и женщин, насиловал бы, засыпал колодцы, разрушил бы вашу запруду на реке… А где-то за лесом обрадовались бы: ого, началось, и разгорелся бы настоящий мятеж, сейчас же достаточно одной искры…

Граф поморщился.

– Мятежа не хочу. Это личное дело между мной и бароном.

В коридоре затопали, вошел Хильд. Окинул их цепким взглядом.

– Суд уже собрался, ждут истцов.

Гай поднялся, кивнул Беннету.

– Не потеряй меч графа. Если дело пойдет не так, как мы ожидаем… ну, ты со своими людьми знаешь, что делать. А меч сразу же вложи в руку трупа.

Беннет хищно ухмыльнулся.

– Все сделаем, ваша милость… с превеликим удовольствием!

Гай кивком указал графу на дверь и добавил любезно:

– После вас, граф.

Глава 8

Суд получился на удивление коротким, даже Гай полагал, что будут какие-нибудь подвохи или судебные ухабы, однако барон Дельмер подробно изложил суть жалобы, а многочисленные свидетели все подтвердили, даже люди графа не стали отпираться, когда их заставили поклясться, положив руку на Библию, что будут говорить правду и только правду.

Присяжные смотрели на графа с острым недоброжелательством, тот досадливо морщился, вздымал очи к потолку, ну что за времена пришли, простолюдины получили права судить лордов, но когда Гай повернулся к нему и спросил резко, признает ли обвинения, он лишь пожал плечами.

– Да. Ну и то?

– Барону нанесен ущерб, – произнес Гай. – Его люди побиты и унижены, что скажется на их работе, а этот случай, если оставить его безнаказанным, повредит репутации барона. За избиение и унижение его людей я приговариваю вас к штрафу в двадцать марок серебра, а за ущерб достоинству барона – десяти тысячам марок!

В толпе дружно охнули, граф дернулся и застыл, зато барон радостно завозился, глаза его распахнулись, как ставни навстречу солнцу.

Граф просипел перехваченным горлом:

– Десять… тысяч… серебром?

– Точно, – подтвердил Гай. – За моральный ущерб. Репутация стоит дорого, не так ли? То, что побили, – ерунда, заживет, за это хватит и двадцати марок, можно даже снизить до пятнадцати, а вот унижение, которое терпел барон… Вы ему, как говорят в народе, плюнули в душу! А как это оценить? Господь говорит, что у человека нет ничего ценнее души.

Граф повторил осевшим голосом:

– Но… десять тысяч…

– Если бы барон нанес такой же ущерб вам, – пояснил Гай, – я бы потребовал с него двадцать тысяч! Я уверен, ваша репутация стоит еще выше.

Граф взглянул на него исподлобья, а судья повернулся к присяжным.

– Господа, нам и вам нужно посоветоваться.

Крестьяне дружной толпой проводили их до пустых домов, ревниво следя, чтобы в разные и чтобы никто с ними не разговаривал, потом все остались терпеливо ждать.

Присяжные – люди простые, крестьяне-фригольдеры, чей годовой доход в сорок шиллингов позволяет им заседать в судах, потому сочли сумму в десять тысяч непомерной и снизили ровно наполовину.

Гай подозревал, что снизили бы намного больше, если бы не желание все-таки наказать спесивого графа.

– Пять тысяч марок серебра за оскорбление барона Дельмера, – сказал председатель жюри, рослый мужик с огромной бородой на всю впалую грудь, – и двадцать марок за избиение его людей.

Гай зорко наблюдал за лицом графа и успел заметить, как тот с явным облегчением, стараясь делать это незаметно, перевел дыхание.

Прогадали, мелькнула мысль. Можно было бы выдавить и все десять… ну да ладно, все равно дело закончилось быстро. Теперь вся трудность, чтобы граф все-таки заплатил…

– Беннет, – велел он, – возьми графа под стражу.

Граф дернулся, глаза выпучились.

– За что?

– Штраф должен быть уплачен, – объяснил Гай любезно. – У нас нет времени стучать в ворота вашего замка и напоминать снова и снова, что вы оштрафованы и что штраф нужно все-таки заплатить. Думаю, вы можете дождаться и здесь, пока принесут указанную сумму. Наш король Ричард именно так ждал!

Граф сказал надменно:

– Но мое слово!

Беннет сказал осторожно:

– Можно мне предложить некий компромисс?

Гай кивнул.

– Слушаю.

– Графа можно отпустить под залог, – объяснил он, – пусть внесет хотя бы тысячу марок, а остальное потом, когда соберет. Думаю, что даже у такого могущественного человека деньги не лежат бесполезно в сундуке.