Ревность волхвов

– Значит, ей, втайне от мужа, подарил серьги Вадим, который, вопреки ее утверждениям, до самого последнего времени оставался ее любовником.

– Может быть, – вздохнула Леся. – Но ты, Ваня, слишком скор на выводы.

Я отправился в свой домик. Снег валил по-прежнему. Даже подножия горы не было видно в тумане.

Иннокентий и Валентина заперлись в своей комнате.

Саня торчал у телевизора.

Через двадцать минут интернет-серфинга я узнал, отталкиваясь от списка лекарств, что Петр Горелов, по всей видимости, лечился от простатита. Против воли у меня в голове прозвучали грозные слова рекламы: «Простатит… Учащенное мочеиспускание… Импотенция…» Импотенция… Может, у Горелова, грубо говоря, не стоял? А его жена развлекалась со всеми подряд (судя по тому, как она вела себя со мной, это вполне возможно). И с Сухаровым в том числе. Вот вам и мотив – даже более мощный, чем деньги, – чтобы убить Вадима, а самому покончить с собой… Эх, Петька, псих ты ненормальный…

Однако пара препаратов, найденные нами в чемодане Гореловых – феназепам и лепонекс, – к простатиту отношения не имели. Феназепам – легкий транквилизатор, снотворное, а вот «лепонекс (как я узнал из Интернета) – антипсихотический препарат, показанный при лечении шизофрении». Значит, Петя реально был ненормальным и даже лечился? А что, очень похоже… Мне опять вспомнился разговор Жени с Настей, случайно подслушанный мною в первый день нашего пребывания здесь… И то, как Горелов странно, заторможенно выглядел на следующий день после убийства Вадима… И эта дикая история с дуэлью…

Я оделся и вышел на крыльцо. Снег все летел и летел, усыпая крыши, машины, дорожки. Вдруг в нем проявилась знакомая фигурка. То была Леся. Весь ее пуховик был усыпан снежинками.

– Я готова расколоть Стеллу, – сказала она мне безо всяких предисловий. – Только мне нужна машина.

– Зачем?

– Родион отпускает нас в поселок, посидеть в баре. Все-таки сегодня Рождество.

– А ты водить-то умеешь?

– У меня и права есть.

– Что ж, плати шестьдесят евро – получишь ключи.

Девушка сморщилась.

– Шестьдесят евро?

– Нормальная цена за день проката. Узнай в «Хертце» или в «Ависе». У меня даже еще со скидкой.

– Нельзя ли на других условиях? – с долей кокетства осведомилась Леся.

– На каких? Предлагай.

– Н-ну… Скажем, ты получишь двадцать процентов от моего гонорара, когда я успешно завершу расследование.

Наконец-то она додумалась – дней пять прошло! – что забесплатно мне работать неинтересно.

– Тридцать процентов, – возразил я.

– Но, кроме авто, я от тебя, Ванечка, еще многого потребую.

– А то я тебе мало помогал.

– Да, ты хорошо мне помогаешь. Спасибо тебе. И я согласна на твои условия: двадцать пять процентов.

– По рукам.

– Давай ключи.

– Чур, не пить за рулем.

Я выдал Лесе ключи.

А потом вернулся в наш коттедж, записал в ноутбук происшествия сегодняшнего дня – и лег спать.

Никто из моих соседей – ни Иннокентий с Валентиной, ни Саня – о том, что наступает Рождество, даже не заикнулись. Ни у кого не было ни малейшего желания что бы то ни было праздновать.

7 января

Сегодняшний день ознаменовался как минимум одним открытием и одним загадочным происшествием.

Впрочем, обо всем по порядку.

Среди ночи я слышал, как к нашему коттеджу подруливает моя «Хонда». Как в наш темный дом пробирается Леся и оставляет на столе в гостиной ключи. Как ни странно, я нисколько не волновался за свою машину. Я был уверен, что Леся – человечек ответственный и вернет мне тачку в целости и сохранности.

Девушка не обманула моих ожиданий. Когда я утром очистил машину от снега, на ней не обнаружилось ни одной новой царапинки.

К утру снегопад наконец прекратился. На горе зажглись фонари и появились первые черные точки – фигурки лыжников.

Я еще валялся в кровати, когда Иннокентий с Валентиной и с Саней позавтракали, оделись и ушли на гору. А когда я принял душ и уселся пить кофе, в коттедж явилась Леся. Пришла – и с порога выпалила:

– Исчез Родион!

– Как исчез?

– Ушел вчера ночью, как раз когда мы со Стеллой сидели в баре. Взял кое-какие свои вещи. Зубную щетку, бритву, пару рубашек. И – ни записки, ни звонка. Стелка плачет.

– Обиделся? Приревновал Стеллу? – высказал свое предположение я.

Леся пожала плечами:

– К кому? Ко мне, что ли?

– К горячим финским парням, которых вы, конечно же, склеили вчера в баре.