Ревность волхвов

Девушка сделала мину.

– Да уж, – саркастически протянула она, – там их столько, да таких горячих, прям дымятся… Да ты не понял, что ли, что Родион совсем не ревнивый?

– А какой он? Что тебе Стелка о нем рассказала?

– Какой?.. Деловой. Холодный. Умный.

– А почему им люди из нашего посольства интересуются? И эта прослушка в коттедже – она ведь, по-моему, по его душу…

– Я спрашивала Стеллу осторожненько – она клянется, что ничего не знает и даже не догадывается, что сие означает.

– А где Родион был в день убийства – раз уж мы выяснили, что они со Стеллой не ездили в Рованиеми?

– Она не знает. Он просто сказал ей, что у него деловая встреча. А где и с кем, распространяться не стал.

– Так он сюда не отдыхать приехал, а по делам?

– Да. Стелла это точно знает. Она мне призналась. Родион ее попросил, причем еще летом: устрой мне на Новый год поездку за границу – но не обычную туристическую, а в чьей-нибудь компании. Желательно на автомобилях, чтобы было больше свободы. А Стелка в это время как раз подбиралась к Вадиму…

– Подбиралась к Вадиму? Что это значит? Можно поподробнее?

– Я напоила ее вчера и расколола. Имя Марфа помогло. Я из Интернета узнала, когда твой лэп-троп брала, что значит Марфа…

– И что же?

– В общем, – продолжила Леся, – Стелла мне сообщила все. Ну, или почти все… Может, не рассказала только самого главного…

– Главного? Что ты имеешь в виду?

– Убила ли она Вадима или нет… Но зато остальное…

И Леся поведала мне историю Стеллы. И потребовала, чтобы я потом записал ее близко к тексту. Что я сейчас и делаю…

Итак, события начались еще двенадцать лет назад.

Жила-была в Москве девочка Стелла. Минуло ей тогда одиннадцать лет. И была у нее сестра Марфа. Старшая сестра, любимая. Той к тому времени исполнилось девятнадцать. Веселая, добрая, заводная. Училась в техническом вузе, пела в хоре, брала уроки вождения и все на свете успевала. И парни вокруг нее вились, как мотыльки. А она всех привечала, но никому не оказывала особенного предпочтения. В кино сходить, в боулинг или кафе – это пожалуйста. Ну, может, целовалась иногда – но не из любви или страсти, а из любопытства.

Марфа любила свою младшую сестренку, баловала ее, подарки дорогие дарила, краситься учила и даже иногда тайком за руль отцовской машины сажала.

А потом у Марфы появился наконец Серьезный Ухажер. Он оказался старше ее на шесть лет. И был не студентик безденежный, а деловой человек. Имел свой бизнес, собственную иномарку, личную квартиру в Центре, хотя и однокомнатную. Марфа, короче говоря, втрескалась в Серьезного Ухажера по уши.

А маленькая Стеллочка у нее была наперсницей, советчицей и утешительницей. Потому что Серьезный Ухажер хоть и казался влюбленным, и заваливал Марфу цветами и драгоценностями, но замуж не звал. И в компанию свою не приводил, и с родителями не спешил знакомить. И ее родителей избегал. Его из всей семьи только Стелла и видела, да и то мельком.

Но на все сомнения, высказываемые Марфой, начитанная Стелла важно говорила: «Проверяет твои и свои чувства». – «Ты думаешь?» – переспрашивала старшая младшую с сомнением. Однако когда любовь, все сомнения решаются только в пользу любви…

И когда Серьезный Ухажер ее позвал, влюбленная сестра поехала с ним вместе в Египет (родителям наврала с три короба, что едет с подругой). А в другой раз – в Париж. И возвращалась из поездок такая счастливая-счастливая, что Стеллочка ей даже завидовала и немножко сомневалась, а случится ли у нее самой когда-нибудь настолько яркая, как фейерверк, и необыкновенная любовь.

А однажды, когда Марфе минуло двадцать, а Стелле двенадцать, старшая сестра шепнула младшей по секрету, что у нее будет ребенок. «А когда же свадьба? – начала спрашивать Стелла. – А вы просто распишетесь или будете в церкви венчаться?» И Марфа тоже бегала веселая и все приговаривала: «Ну, теперь-то он точно женится на мне!..»

А потом случилось несчастье. Огромное, как бронзовый конный памятник, и горькое, как перец чили. Оно заполонило всю жизнь Марфы – и всю жизнь маленькой Стеллы. Младшая сестра оказалась единственной, кто был в состоянии понять и пожалеть старшую. Хоть родители у них имелись – полный комплект, и мама, и папа, – но дочки их к своим сердечным делам не подпускали. Потому что те были люди немолодые, старой формации, не могли даже понять, что времена переменились и как можно до свадьбы ездить с кем-то за границу или делить постель. И если бы Марфа пришла к ним со своим горем, они ее только б изругали и выдали резюме: сама виновата.