Богиня любви

— Моей подруге хотелось бы, чтобы Фараха подстригла и покрасила ей волосы, — сообщила Венера. — Думаю, оттенок чудесного темного меда будет в самый раз, он подчеркнет цвет ее глаз, а длина волос... ну, не стоит укорачивать их слишком сильно.

Чрезвычайно молодая и невероятно светловолосая девушка, принимавшая посетителей, нахмурилась.

— Мне очень жаль, но боюсь, Фараха занята... — Девушка заглянула в компьютер. — До конца следующего месяца. Да и там у нее будет возможность принять только одного нового клиента.

— Нет, боюсь, нам это не подойдет, — вежливо возразила Венера.

Регистраторша нахмурилась сильнее, но, прежде чем она успела ответить богине, зазвонил телефон, стоявший перед ней на белой стойке.

— Салон «Кипр», чем могу быть вам полезна?

Девушка немного помолчала, слушая.

— Ох, мне очень жаль, что такое случилось, миссис Роланд... — Она даже побледнела. — Нет, я и понятия не имела, что доберманы могут устроить такое с пуховыми подушками. Конечно, я передам Фарахе, что вы не придете из-за чрезвычайных обстоятельств, и запишу вас на ваш обычный день в следующем месяце. До свидания, миссис Роланд.

— Похоже, у Фарахи появилось свободное время, — сказала Венера.

— Ну да, верно, но я должна теперь позвонить первому в списке наших клиентов, ждущих очереди у Фарахи. Мне очень жаль, мэм. Я просто не могу записать вас без предварительной договоренности, — твердо произнесла девушка и начала просматривать список в компьютере.

— В самом деле? — чуть слышно произнесла богиня любви.

— Может, нам лучше уйти? — тихонько предложила Пия.

Венера лишь улыбнулась в ответ и едва заметно качнула головой.

В сумочке Пии зазвонил сотовый телефон.

— Алло? — ответила она.

Регистраторша сказала:

— Добрый день, могу я поговорить с Пией Чамберлейн? Это Минди из салона «Кипр».

Пия улыбнулась и, вместо того чтобы продолжать разговор по телефону, посмотрела в глаза девушке.

— Ох, Минди, но я и есть Пия Чамберлейн.

Минди растерянно моргнула.

— Ох... ну, это другое дело. Похоже, вы как раз и стоите следующей в списке клиентов, ожидающих Фараху. Извините, мэм. Я не признала в вас нашу постоянную клиентку.

— Она недавно сюда ходит, — сказала Венера.

— Ну, выглядит она прекрасно!

— Это верно. Кстати, о прекрасном. Пока Пию подстригут и подкрасят, я бы очень хотела сделать педикюр.

Блондинка снова нахмурилась.

— Мне очень жаль, мэм, но Шерил абсолютно...

— Минди, моя клиентка на три часа только что позвонила и отменила педикюр.

Минди, похоже, была основательно потрясена.

— Шерил... вот эта леди как раз хотела бы сделать педикюр.

— Ну, тогда я прямо сейчас и займусь ею, — улыбнулась Шерил.

— Какое прелестное совпадение, — сказала Венера. — Ох, и еще мне бы очень хотелось выпить бокал того чудного шампанского, что вы охлаждаете вон там, в задней комнате.

— Конечно, мэм.

— Откуда ты знаешь, что у них есть шампанское? — шепотом спросила Пия, когда они с богиней направились в глубь салона.

— Милая, воплощенная Любовь всегда ощущает присутствие шампанского...

Глава девятая

— Эта Фараха — просто гений!

Пия, остановила машину на красный сигнал светофора, повернула голову так, что бы на нее упали лучи вечернего солнца, и посмотрелась в зеркало заднего вида.

— Да, она прекрасно справилась с делом, но ты должна помнить, что у тебя были изумительные волосы и до того, как Фараха сотворила свое волшебство, — точно так же, как у тебя было изумительное тело до того, как ты пришла в салон «Сакс».

Кто-то постучал в окно машины, и обе женщины подпрыгнули от испуга. Пия выглянула наружу и ахнула.

— Ох... боже мой! Это Гриффин!

— Открой окно! — прошипела Венера.

Внутри у нее все невольно затрепетало при виде красавца пожарного. Он должен принадлежать Пии!

Пия нажала кнопку, опускающую стекло.

— Добрый вечер, леди. Не могли бы вы сделать пожертвование пожарному департаменту — мы организуем помощь детям-сиротам?

Тут его взгляд с Пии перешел на Венеру, и улыбка Гриффина из вежливой превратилась в сексуальную.

— Рад снова видеть вас, мэм.

Венера постаралась пробормотать как можно небрежнее: «А, привет...», но чуть не умерла от ужаса, когда вместо небрежной беспечности в ее голосе послышалось настоящее мурлыканье.