Трое в Песках

Наконец костры пошли так густо, что дальше все было залито багровым трепещущим пламенем. Пьяные мужчины и женщины сидели и лежали, орали песни, обнимались, спорили. Вспыхивали драки, вино и брага лились ручьями, под ногами хрустели обглоданные кости.

Олег старался не ступать на упившихся, но почти из каждой группки, мимо которой с опаской проходили, к ним тянулись руки, пытаясь усадить, напоить, заставить петь. Крупные псы сновали между пирующими, подбирали кости, а то и выхватывали ломти мяса, бесстыдно мочились на мертвецки пьяных, опрокидывали кувшины.

Мрак расслабил мышцы, с таким шумом выдохнул воздух, словно держал взаперти с вечера.

— Свинота!.. Надо же так нажрякаться… Силен Ящер, ничо не скажешь. Простому людишке трудно.

— А непростому? — прошептала Лиска.

— Взгляни на Олега, — посоветовал Мрак.

Олег вместо того, чтобы посмотреть орлом и выпятить грудь, согнулся и втянул голову в плечи, как черепашка в панцирь.

Ближе к холму женщин попадалось меньше. У подножия простые мужики сменились воинами в кожаных доспехах с нашитыми копытами, кожаных шлемах. Песни, впрочем, орали те же, нажирались браги не меньше, а блевали и ползали на карачках, как и простолюдины. Псы тоже не понимали разницы между знатными и незнатными, прыгали через воевод, разливали дорогое вино, как простую бражку.

Еще выше пировали волхвы. Их было столько, что весь холм казался покрытым снегом. Мрак начал бормотать о дармоедах — быка сожрут и еще восхотят, потом и телят затребуют — саранча, а не волхвы. Верно, в каждой деревне должен быть свой дурак, остальным есть о ком поговорить, но ежели дурней заведется много, то все захиреет и передохнет.

Переступая через сонных и пьяных, поднялись к священному Первокамню, краеугольному булыжнику богов, с которого началась земля, весь мир и белый свет, включая звезды, солнце, вирый и подземный мир Ящера. От пурпурной глыбы шел мощный радостный свет. Вокруг Алатырь-камня сидели, привалившись спинами, крепкие воины в кольчугах, при боевых топорах, сапожки из мягкой кожи, красные, а вместо кожаных шлемов блестели бронзовые — с забралами, кольчужными сетками, еловцами на кончиках. Половина спали, бесстыдно раскрыв рты, храпели, другие сонно ерзали, неверными пальцами загребали землю, пытаясь дотянуться до откатившихся кувшинов.

Алатырь-камень был массивной плитой в пять саженей в ширь, семь в длину, но над землей выступал на аршин. Олег облизал пересохшие губы, шепнул:

— Правнуки этих гуляк не увидят его вовсе.

— Почему так?

— Земля не держит.

Мрак кивнул понимающе:

— Не дудка Таргитая! Да еще бычка кладут, а то и кидают. Вон когда ты мордой оземь, то погружался тоже.

Таргитай зачарованно глядел на гигантскую тушу, что закрывала полнеба. Смутно поблескивала широкая полоска стали с крестообразной рукоятью. Нож торчал, воткнутый почти по рукоять. Сбоку слышались глухие удары. Кто-то больно толкнул Таргитая в спину, прошипел:

— Помогай, лодырь! Этого телка даже тебе не сожрать. За один присест, понятно.

Мрак мощно ударил обухом секиры об угол Первокамня. Секиру отбросило с таким страшным звоном, что Олег присел, как кот на песке, и в страхе огляделся. Ближайшие воины замычали, один повел мутными глазами, попытался встать, но отяжелевшее брюхо потянуло вниз.

Мрак сказал с отвращением:

— Свиньи перепились… как свиньи! Нас не тронут, а тронут, размечем как сухие листья. Зря другие племена ухами ляпают, этих приходи и бери голыми руками.

Олег прошептал:

— Сегодня ночь Купалы. Все собираются в купы, и там, вкупе, празднуют. Во всех племенах на сотни верст окрест. Никто ни на кого напасть просто не может.

Мрак, морщась, взвесил секиру в руках, примерился к новому удару.

— Неужто на сотни верст нет трезвого? Он бы стал царем в этом царстве пьяных дураков.

Мрак с силой обрушил обух на красный угол, скривился, но секиру удержал. Поплевал на ладони и начал мерно колотить по краю. Таргитай вскрикнул горестно:

— Ежели все так просто, то зачем мучились? Зачем так долго готовились?

Он быстро полез наверх, прямо на пылающий жаром камень, на ходу выдернул Меч. Олег вскрикнул негодующе:

— Тарх! Нас не за тем послали!

— Ну да, — огрызнулся Таргитай. — Были возле печеного быка, о котором с детства наталдычили, и только облизнулись? Да нас мухи засмеют!

Таргитай с силой обрушил Меч, вниз брызнул пахучий сок. Дразнящий запах потек такой густой волной, что даже Олег сглотнул слюну и непроизвольно облизнулся. Таргитай застонал, оранжевое лезвие мелькнуло в багровом свете с такой быстротой, с какой не двигалось даже в самых яростных схватках.