Трое в Песках

— Живут же люди!.. — сказал Мрак внезапно. Он неотрывно смотрел в темень, кожа на скулах натянулась так, что вот-вот порвется. — Гольш говорил, что счастливой жизни не бывает, бывают только счастливые дни… Он не знал про эту деревню! Сам видишь, во счастии. А мы? Как вышли, так и мчимся сломя голову. Ни остановиться, ни оглядеться, ни понять…

Таргитай пытался что-то увидеть, но у оборотня глаза зорче, Таргитай спросил непонимающе:

— А как же власть злых магов?

Мрак с раздражением пожал плечами:

— Почему мы?.. Землю топчут людишки, которых маги всю жизнь грабили. И — ничего. Не сопят, не чешутся. А мы только из дремучего Леса, сразу — спасать сирых да обижаемых! Они сами о себе не хотят заботиться, а нам ради них класть головы?

— Мрак, но нас учили…

— Все для опчества?.. Но там и для нас все делали. Каждый, завидя беду или опасность, кидался без раздумий. За нас вся деревня, как и мы — за всю. А здесь мы за всех, за нас — никто. А что, нам больше всех надо? Нас ихнее зло вовсе не трогало!

Таргитай спросил горько:

— Не трогало? Тебя в самом деле не трогало?

— Не трогало, — сказал Мрак с еще большим раздражением, — меня киммеры пальцем не задели! И тебя! И Олега!!!

В наступившей тишине Таргитай сказал негромко, с болью:

— Стрелами — нет, не тронули. Мечами, секирами… Но я только с виду цел. Они иссекли мое сердце. До сих пор болит! Чую, как истекаю кровью.

Мрак спросил встревоженно:

— Какая-то злая магия?

— Что-то сильнее, — ответил Таргитай с той же мукой.

— Дурень, сильнее магии уже ничего нет. Меня тоже как-то ранили: до сих пор, когда вижу по ночам Степана, распятого на дверях его же хаты, сердце щемит. Ежели не уследить — обращусь в волка. Но это сочувствие, Таргитай! Он чувствует боль, а ты сочувствуешь. У тебя той боли нет. Нам незачем драться за их боль. Это не наша боль!

— Не наша, — согласился Таргитай убито.

Над их головами в ветвях послышался шорох, серебристый смех. В темной листве блеснула девичья голая нога, мелькнуло смеющееся личико с озорными глазами. На невров посыпались спелые орехи — крупные, наполненные ядреным зерном. В сторонке высунулось другое девичье личико, а когда невры не сдвинулись, выступило из листвы до пояса, показав крепкую девичью грудь, длинные светлые волосы. Широко расставленные глаза смеялись. Мавка показала неврам язык, в кустах раздались смешки, похожие на звон крохотных серебряных колокольчиков.

— Здесь вирый, — сказал Мрак, вздохнув. — Здесь нас уже приняли.

— Нас любят, — согласился Таргитай.

Сидели молча, смотрели на резвящихся мавок. Голенькие девчушки с распущенными волосами начали выскакивать на поляну. Самые отважные осмеливались пробежать перед страшными неврами на расстоянии вытянутой руки.

— Остаемся? — спросил Мрак полуутвердительно.

— Остаемся, — ответил Таргитай.

Одна русалка сидела в обнимку с лешим, страшным и чешуйчатым, другие качались на ветвях. Одна сорвалась, камнем полетела вниз, но у самой земли расправила серебристые крылья, пронеслась через поляну, задевая вершинки травы, вломилась в куст, где что-то закричало испуганно-восторженно.

На поляну выскакивали крохотные человечки в вязаных колпачках с бубенчиками на кончиках. Из ночи появились такие же крохотные незнакомцы с прозрачными крылышками. Донеслась тихая волшебная музыка, сперва едва слышная, затем все громче и громче. Мрак толкнул Таргитая, указал на музыкантов, что сели на ветвях вокруг поляны. Жуки, кузнечики, бабочки, человечки с крылышками стрекоз и бабочек, странные существа из блестящей паутины…

— Здорово, — сказал Таргитай с сожалением. — Век бы слушал. Пойдем? Вставать рано, опять не выспимся.

— Тебе бы только спать, — сказал Мрак сварливо. — Выходить надо по зорьке!

Глава 7

Они уже надевали заплечные мешки, когда в хату вошел, пригибаясь в низком дверном проеме, местный колдун. Оглядел готовых к дальнему походу пришельцев, смерил взглядом длину Меча Таргитая, так же взглядом взвесил секиру Мрака, проворчал гулко, будто сидел в глубоком колодце:

— Вам не пройти… каменные холмы.

— Не ты ли остановишь? — спросил Мрак вызывающе.

Он и Лиска одновременно положили ладони на рукояти секиры и меча. У них даже лица стали одинаково злыми и подозрительными. Кошка перебежала дорогу, девка с пустыми ведрами прошла, а теперь еще колдун!