Трое в Песках

Мрак забежал вперед, там наклонялся, шарил. Наконец изгои увидели, как безнадежно махнул рукой. Уже возвращался к друзьям, когда внезапно земля качнулась, под ногами приподнялось, словно могучая грудь под ними набрала воздуха, медленно осела. За мощным вздохом послышался такой же мощный нечеловеческий голос:

— Жертва… Что ждете?

С горы посыпались мелкие камешки, Мрак отпрыгнул, дико огляделся. Изгои и Лиска пятились, Олег выставил магический посох. Таргитай растерянно озирался, Лиска держалась за спиной Олега. Олег судорожно сглотнул комок в горле, сказал дрожащим, как лист на ветру, голосом:

— За нами погоня. Могучие маги Востока жаждут лишить нас живота. Уцелеть бы…

Он умолк на полуслове, словно за горло ухватила мощная рука. В залитой ярким солнцем каменной стене, изрезанной темными глубокими трещинами, проступило исполинское нечеловеческое лицо. Неузнаваемо искаженное, в котором людские черты можно было угадать с большим трудом.

Побледнел даже Мрак, а Таргитай и Лиска попятились. Зубы Лиски выбивали дрожь. Олег на деревянных ногах, не помня себя от животного ужаса, приблизился к стене, сложил ладони рупором.

— Слава тебе, древний бог, имени которого нет в книгах!..

Вместо глаз на каменном бесстрастном лице темнели глубокие ниши. Мелкие камешки скатывались, подпрыгивали. Облачка пыли взвивались призрачными столбиками. Олег закашлялся, кое-как одолел постыдное, но понятное желание попятиться. Широкие продольные плиты губ слегка качнулись. Густой, словно промерзающий голос донесся будто из глубин:

— У нас не было имен… Идите, я их вычту…

Плиты застыли, как будто не изменились, но теперь была только каменная стена, изрезанная глубокими трещинами, вся в нишах. Лишь при очень большом желании можно было принять бугры за щеки, а затемненные ямы — за глаза.

Мрак пропустил через каменный завал, под которым нашел смерть колдун, своих спутников, медленно пошел следом, то и дело оглядываясь, помахивая секирой. Он уже слышал цокот подкованных коней, даже различал особый стук металлических подков коня Агимаса!

Мрак вывел к селу, где купили четырех коней. Не верблюды, конечно, как он объяснил Таргитаю, но на чужих четырех ногах доберутся быстрее, чем на своих двоих.

Кони в самом деле оказались простыми рабочими лошадьми. Вскачь пускались неумело, но все-таки на другой день въехали в разношерстный лес, куда четверка пешком намеревалась добраться за три дня.

Деревья стояли приземистые, широкие. Солнце бросало яркие блики, в зеленой листве беззаботно чирикали пташки. Цокоча коготками, пробежала белка, замерла на ветке, уставилась на всадников любопытными глазами.

Олег обогнал даже Мрака, всматривался в деревья, сворачивал, ускорял ход, иногда останавливался, вслушивался. Мрак поглядывал с удивлением, но помалкивал. Когда Таргитай окончательно уверился, что заблудились, Олег воскликнул внезапно:

— Там!

Впереди был свет. Блеснуло небо. Темные деревья расступались, открывая огромную зеленую поляну. Редкий частокол из потемневших кольев окружал довольно высокую избушку. Выглядывала не только крыша с покосившейся трубой, но даже край окна.

— А бабка-то красоту любит, — сказал Мрак одобрительно.

На заостренных кольях скалили зубы человечьи головы. По большей части давно высохшие, даже не головы — черепа, выбеленные ветрами и дождями, но пара голов показалась Олегу совсем свежими.

— Это для устрашения, — предположил он, вздрогнув, — пугает.

— Глухой ты к красоте человек, Олег, — укорил Мрак с жалостью. — Ты погляди, как головы-то нанизаны!

Олег изо всех сил стискивал зубы, чтобы не выдать страха. Черепа гнусно скалят непомерно длинные зубы, пустые глазницы смотрят угрожающе. Лиска прижалась к нему, и Олег против воли начал улавливать какой-то ритм в том, как за крупными головами идут помельче, еще мельче, а потом сразу снова огромные черепа, почти бычьи, с могучими надбровными дугами, лбами, которые можно закрыть одним пальцем…

— Зато я вижу, — сказал он сдавленным голосом, — что три кола свободны.

Проход отыскался сбоку, никаких ворот, можно въехать на конях сразу по двое. Избушка сиротливо стояла посреди огороженного пространства. Простая, из серых не ошкуренных бревен. Ставни покосились, одна висит на петле. Труба зловеще чернеет на зеленом фоне. Избушка над землей стояла как-то непривычно высоко. Таргитай не понял, в чем странность, только насторожился, но тут ахнула Лиска, а Мрак глухо ругнулся и звучно лапнул рукоять секиры. Из-под нижнего венца избушки торчали толстые как бревна птичьи лапы — в грязно-желтой чешуе, трехпалые. Когтей рассмотреть не удавалось, вгрузли в землю, но, судя по вмятинам, под такую лапу попадешь — искать Мировое Дерево не восхочется.