Ютланд, брат Придона

Из этого лука, как он слышал в детстве, Нимврод пробивал даже каменные стены, а это значит, что и сам лук должен быть достаточно крепким…

А почему и нет, мелькнула дикая мысль. Рокош говорил, в моих жилах течет холодная кровь. Чтобы разъяриться, надо нечто большее, чем поссориться с кем-то…

Ему повезло, что увидел этот лук. Но дед Рокош говорил, что такая удача хоть раз в жизни стучится каждому, но редко кто открывает двери или даже поворачивает голову в ту сторону, зато всю жизнь жалуется, что ему не везет.

Он потихоньку пробирался вперед. Сердце стучало все громче и чаще, кровь разогревалась, тело начало распирать изнутри нечто свирепое, требующее немедленного выхода…

Глава 15

…Он почти упал в ручей, ледяная вода зашипела, превращаясь в пар, а он жадно хватал холодные струи широко раскрытым ртом, чувствуя, как обугленное внутренним жаром горло кричит от боли.

Ручей стал красным от крови, он вышел из него, затем снова вернулся, уже приходя в себя, встал на колени и плескал в лицо пригоршнями воду. Слипшиеся от чужой крови волосы наконец-то сперва встали торчком, потом разгладились, и он ощутил, что наконец-то отмыл и даже сам отмылся.

Пошатываясь и опираясь на лук, он выбрался из ручья. Тетива туго натянута, это на обычный нужно натягивать только перед стрельбой, а потом обязательно снимать и прятать, а это… лук Нимврода.

Он еще раз осмотрел отмытое до блеска древко. Ни царапины, хотя именно луком люто бил во все стороны, рассекая как прочный хитин дивов, так и мягкие тела тех, кто называл себя людьми.

Сердце все еще стучит учащенно, но жар спал, и хотя сердце еще бьется часто и так сильно, что душегрейка на груди подпрыгивает, однако он чувствовал, как ярость ушла бесследно, не осталось даже памяти, как он добыл этот лук и что для этого сделал.

Он вышел, щурясь от яркого солнечного света, прикрыл глаза ладонью. Мелизенда подпрыгнула, как белка на ветке, под которой вдруг появилась огромная собака.

– Ох… как ты меня напугал!..

– С чего бы, – пробормотал он. – Это ты меня пугаешь…

– Да мне показалось, – сказала она быстро, – что там грохотало, падали целые скалы… И вроде бы обрушился весь потолок…

– Это было, – согласился он. – Но я успел, как видишь.

Она указала на лук в его руках.

– Еще и украл что-то?

– Да, – согласился он. – Мы же пастухи, все время что-то воруем. Если не овец, то собак… или хотя бы штаны.

Она кисло улыбнулась.

– Ну… на этот раз ты украл что-то для себя стоящее. Как сумел? Ты же такая ворона…

Он отмахнулся.

– Да пустяки. Как только камни посыпались с потолка, народ переполошился, вот я и…

– Чувствуется практика.

Он помахал рукой, послышался перестук копыт, но первым подбежал хорт, торопливо обнюхал штаны Ютланда, отступил и со вздыбленной шерстью на загривке внимательно посмотрел ему в глаза.

Ютланд усмехнулся.

– Ты все понял, но это между нами, верно?

За спиной ржанул конь, Мелизенде послышалась насмешка, наморщила презрительно мордочку.

– Ну да, вам все понятно. А ты хоть из лука стрелять умеешь?

– Самому не терпится проверить, – буркнул он. – Поехали дальше или как?

– Никаких или как, – отрезала она безапелляционно. – Едем!

– Как скажешь, – пробормотал он.

Она счастливо заулыбалась.

На привале он сказал, что пойдет собирать хворост, Мелизенда сразу же заявила, что здесь хватит на неделю, он возразил, что так, как она поддерживает пламя, не хватает и один кусок мяса зажарить. Мелизенда смолчала, проглотив оскорбление, но не признаваться же, что всякий раз в отсутствие Ютланда подкармливает Алаца углями из костра, за что он вокруг нее уже начинает скакать, как хорт вокруг самого Ютланда.

Он обошел вокруг их стоянки, привычно истребляя все, что показалось подозрительным, потом увидел незнакомые следы большого и грузного животного, удвоил осторожность и пошел сбоку от следа.

Белое солнце сегодня окружено оранжевым огнем, небо странно-зеленоватого цвета, словно вода в стоячем болоте. Точно такое же и в небольшом озере, только когда чуть дунул ветерок, рябь слегка исказила идеально ровный круг.

Травы на берегу высокие, мохнатые, как ночные бабочки, когда Ютланд приблизился, наклонились с двух сторон, преграждая ему дорогу.

– Прочь, – прошипел он люто, – я все равно пройду, но вас здесь уже не будет.

Травы поспешно раздвинулись в стороны. Ему показалось, что некоторые, что прямо на пути, пытались вытащить корни и убраться подальше, но он шел быстро и стремительно, как лось на водопой, под ногами хрустело и чавкало, а крупные, как бобры, лягушки с шумом прыгали в воду.