Ютланд, брат Придона

Лориэль подошла усталая, измученная, но с победным блеском в глазах, толкнула Ютланда плечом.

– Почему невесел? У тебя челюсть… уже мужская! Не все тут могут похвастаться такой.

Ютланд, не отвечая, обошел неподвижное безголовое тело Штархона, потрогал камни стены. В одном месте показалось, что теплее, а когда сдвинул ладонь дальше, ощутил идущий с той стороны жар.

Бер, явно заглаживая грубость насчет чудовища, спросил издали самым дружеским голосом:

– Сокровища ищешь? Они здесь. Смотри, два огромных сундука. Всем хватит!

– А кому не хватит, – ответил Ютланд отстраненно, – тот пойдет дальше.

Кусим захохотал:

– Куда дальше-то?

– Дальше дороги нет, – напомнил Дрэмер.

– Для кого-то и сюда не было, – обронил Ютланд.

Глава 14

Он с силой нажал на стену в том месте, где показалась наиболее горячей. Пальцы медленно вошли в камень, затем там, как в мягком тесте, утонули обе кисти, а когда надавил с силой, погрузились до локтей. Сзади был изумленный вопль Лориэль, а Дрэмер властно велел вернуться назад, но он шагнул в стену, ощутил легкое сопротивление, будто идет через мутную воду, задержал дыхание, несколько шагов сделал вслепую, а затем разом стена осталась за спиной, а он вышел в страшный и неправдоподобно жестокий мир.

Из того, что он знал от деда Рокоша, душа убитого несколько дней находится на земле вблизи своего тела, а потом отправляется в долгий путь. Чтобы помочь в этом, в могилу обычно кладут припасы на дорогу, крепкую обувь, посох, а воинам – мечи и доспехи.

Дальше на пути обычно встречаются всякие озера кипящей воды, огненные реки, ужасные пропасти, через которые ведут мосты, что тоньше конского волоса, кто сорвется – погиб окончательно. А на той стороне такого моста еще и охраняют ужасные драконы, для умиротворения которых надо запастись медовыми лепешками, а еще – чудовищные волки. Этим надо дать мяса. Охраняют еще и сами хозяева подземного мира, они впускают только тех, кто заплатит деньгами, израсходованными на их похороны.

Он все это вспоминал, вылезая из стены, словно из узкой щели, камень остался горячим, но теперь снова стал твердым.

Сперва он решил, что попал в пещеру неслыханных размеров, внизу текут огненные реки, но не видно дальней стены, потом со страхом понял, что попал туда, куда и намеревался…

Чувство безнадежности и тоски охватило с такой силой, что прижался к стене и замер, не решаясь сделать шаг. Горячий воздух и холодный ветер, что продувает насквозь, замораживая кровь и превращая кости в ледяные сосульки, закатный свет, когда весь мир темнеет перед приходом страшной ночи, далекие стонущие крики, полные ужаса и бесконечной муки…

– Я сюда шел, – прошипел он себе сквозь стиснутые зубы, – я сюда и хотел!.. Ну?

Он заставил себя сделать шаг, затем еще шаг. Снизу несет сухим жаром, в глубоком разломе течет огненная лава. Он подумал, что не зря вот то ужасное, что струится широким потоком внизу, называют языками. Раскаленная земля в самом деле смахивает на красный язык, даже с таким же разделением на квадратики, неглубокая трещина посредине, еще трещинки, оранжевая слизь кое-где поверху…

Внизу время от времени доносится гул, будто волны раскаленного металла тяжело бьют в отвесные скалы, постепенно их подтачивая, взлетают фейерверки желтого и даже белого огня.

Очень осторожно он начал спускаться по изрытой глубокими трещинами и щелями стене. Подножие тонет в черноте, только иногда там ненадолго расцветали страшные багровые цветы, а к нему доносились едва слышные крики сгораемых в тех огнях душ.

Стена идет вниз полого, из нее часто торчат такие пласты, что можно разместить целую страну, он останавливался перевести дыхание и с ужасом смотрел на проходящие мимо тени. Некоторые уже едва заметны, другие еще плотные, только колышутся от малейшего движения воздуха, но много и тех, под ногами которых хрустят оплавленные камешки, кто во плоти, а многие даже в доспехах и при оружии…

Одни волочат за собой на цепях тяжелые глыбы, другие бегают в горящих сапогах, пока не падают в изнеможении и тогда только кричат хриплыми сорванными голосами, третьи проваливаются по горло на каждом шагу в твердую землю, многие там и остаются, устав бороться, и только поводят по сторонам страдальческими взглядами…

Попадались утыканные стрелами и пронзенные насквозь дротиками, а то и длинными копьями, Ютланд смотрел по сторонам с содроганием, отшатывался и отпрыгивал от особо ужасных, обезображенных, уродливых.