На Темной Стороне

Но ремесленников всегда больше. Они горластее, они смотрят с экранов телевизоров, рекламных плакатов, о них пишут газеты, они без мыла и вазелина умеют влезть по все дыры, и вот уже целуют ручку высокопоставленному чиновнику и с умилением на лице говорят, что вот эту высокую награду рассматривают как аванс за свое дальнейшее служение, служение, служение, служение на задних лапках перед Властью!

А Нобелевский Комитет, который изначально раздавал мокрые от крови грамоты и заработанные на массовых убийствах доллары, вскоре еще и стал послушным инструментом в руках Власти. Это понятно, любой детский кружок или оппозиционная партия тут же привлекут внимание Власти, если к ним пойдет народ, если будут пользоваться успехом, оказывать хоть какое-то влияние. Их тут же постараются поставить под контроль, подчинить, заставить выполнять свою волю.

С Нобелевским Комитетом это стало ясно сразу, стоило посмотреть кому раздавали премии. Естественно, львиную долю Империи, а остальные заранее распределялись по принципу: ну не может же мы французам дать два раза подряд? К тому же французы только что отказались поддержать Империю при бомбардировке Ирака. Дадим турку, эту страну надо привязать к нашей колеснице покрепче... Ну и что, если у турков никого сейчас нет? Надо найти! А церемонию провести как можно торжественнее, чтобы вся Турция на ушах ходила от гордости. Эти дикари после такого чествования за нас в огонь кинутся...

– Спасибо, – ответил я саркастически. – Я только что снова засел за Толстого.

Глава 29

День был солнечным и радостным, а Фред с женой, как в годы юности, возвращались из кинотеатра. Когда-то он начинал строительным рабочим, денег было в обрез, уже тогда начал копить на покупку машины, потому фильмы смотрел только утром, когда плата за вход вдвое меньше. Совсем юной тогда Шейле такой практичный парень понравился, они несколько раз сходили в кино вместе, а потом и вовсе стали жить вместе.

Фильмы они обычно выбирали удачно, а сегодня, по истечении двадцати лет совместной жизни, тоже понравился: не слишком заумный, но и не глупая клоунада, а как раз удачный коктейль из гонок, драк и коротких мудрых сентенций, что вкраплены в самых нужных моментах: либо после перестрелки, либо после постельных сцен, когда кровь покидает гениталии и снова устремляется в мозг.

Улица опустела, из раскрытых окон раздавались звуки ударов по мячу. Шла передача с чемпионата мира по рэгби, а жители города помешались на этой игре, как латины на соккере.

Шейла прижималась к Фреду темным мягким боком. Она явно чувствовала его надежность, а женщине всегда приятно чувствовать себя защищенной. Он с теплотой подумал, что женаты вот уже двадцать лет, а по-прежнему чувствует к ней любовь и желание.

Шейла спросила игриво:

– Ты о чем задумался?

– Я?

– Ну да. У тебя такие складки на лбу...

Он рассмеялся:

– Да нет, не угадала. Я как раз подумал, что если бы кому-то из газет приспичило накропать репортаж о счастливой американской семье, то лучшей кандидатуры не найти бы на всем побережье!

Она спросила счастливо:

– Правда?

– Ты же знаешь, – ответил он нежно.

Она прижалась еще сильнее, он обхватил ее за плечи, так и шли почти до самого дома. Уже видны были темные окна, а этажом выше по шторе мелькнула тень Вольхганга, этот длинноволосый американец немецкого происхождения все пишет музыку. Которая, как уверяет, перевернет мир, но во всем остальном – милый и добрый парень...

Он не мог убрать довольную улыбку, даже когда из-за припаркованных вблизи автомобилей выскочил коренастый человек в увешанной металлическими побрякушками куртке. Он был черен как ночь, Фред узнал выходца из дальних островов или глубин Африки. Волосы были тоже в побрякушках, талисманах, в носу блестело кольцо, волосы заплетены в две-три дюжины жидких косичек.

– Деньги! – заорал черный. – Давайте деньги, толстые твари!..

Фред вздрогнул, улыбка начала сползать с лица. В руке негра тускло блестел пистолет. Черное дуло смотрело ему прямо в живот. Он ощутил как там сразу заныло, словно горячий свинец ударил в тугие мышцы, прорвал и разворотил кишки, сказал торопливо:

– Ты только не волнуйся. Ты получишь деньги...

– Что значит «не волнуйся»? – заорал негр еще злее. – Это я волнуюсь?

Он загнул длинную отвратительную ругань, рассказывая как он их обоих поставит и использует, Шейла стояла ни жива, ни мертва, негр подскочил, рывком сдернул с ее плеча сумочку. Все это время ствол пистолета смотрел Фреду в живот, и метнуть руку к собственному пистолету на поясе было слишком рискованно.