Столпы Земли

– Прекрати глазеть! – грубо крикнула она. – Давай, обделывай свои делишки с этим безбожником.

– Хорошо, – мягко сказал монах. Он подал своим товарищам знак, и они принялись разгружать тюки.

– Бери десять шиллингов, Алли, – прошептал Ричард. – А то так и останемся с тюком шерсти.

Алина сверлила купца глазами, пока тот оценивал привезенную монахами шерсть.

– Качество среднее, – заключил купец. Интересно, он когда-нибудь говорит «качество хорошее»? – Один фунт и двенадцать пенсов за тюк.

«Ну почему так случилось, что Мэг уехала! – с горечью подумала Алина. – Если бы она осталась, все было бы в порядке».

– Сколько у вас мешков? – спросил купец.

– Десять, – ответил молоденький послушник.

– Нет, одиннадцать, – поправил его старший монах.

Послушник собрался было возразить, однако промолчал.

– Это будет одиннадцать с половиной фунтов серебром да еще двенадцать пенсов. – Купец начал отвешивать монеты.

– Я не уступлю, – заявила Алина Ричарду. – Повезем шерсть еще куда-нибудь – в Ширинг, например, или в Глостер.

– В такую даль! А что, если мы и там ее не продадим?

Он был прав – эта же проблема могла возникнуть у них где угодно. Вся беда в том, что у них нет ни положения, ни поддержки, ни того, кто бы их защитил. Этот купчишка не посмеет обидеть монахов, и даже бедные крестьяне могли устроить ему массу неприятностей, попытайся он торговать с ними нечестно, а бессовестно обманывать двух детей, у которых в целом свете нет ни души, – это совершенно безопасно.

Монахи таскали тюки в сарай купца. И каждый раз, как только тюк оказывался в сарае, купец передавал старшему монаху мешочек с фунтом серебра и двенадцать пенсов. Когда все тюки были перенесены, на прилавке все еще оставался один мешочек.

– Только десять тюков, – подвел итог купец.

– Я же говорил, что только десять, – затараторил послушник.

– Вот одиннадцатый, – сказал монах и положил руку на тюк Алины.

Она с изумлением уставилась на него.

Купец удивился не меньше ее.

– Я уже предлагал ей полфунта...

– А я уже купил эту шерсть, – отрезал монах, – и продал ее тебе. – Он кивнул своим спутникам, и они живо отнесли тюк Алины в сарай.

Купец был явно недоволен, однако все же протянул последний мешочек с серебром и добавил к нему двенадцать пенсов. Взяв деньги, монах передал их Алине.

На какое-то время она лишилась дара речи. Казалось, все пропало, и вдруг этот совершенно незнакомый человек спасает ее, да еще после того, как она нагрубила ему!

– Спасибо тебе за помощь, святой отец, – проговорил Ричард.

– Бога благодарите, – откликнулся монах.

Алина не знала, что сказать. Она с трепетом прижала деньги к груди. Чем могла она отплатить ему? Она смотрела на своего спасителя. Он был небольшим, худощавым, энергичным человеком, своими быстрыми движениями и настороженным взглядом напоминавшим птицу с невзрачным оперением и яркими голубыми глазами. Венчик его черных волос вокруг выбритой макушки уже тронула седина, но лицо оставалось молодым. Алина начала чувствовать, что это лицо ей знакомо. Где же она его видела?

Похоже, монах угадал ее мысли.

– Не помните меня? А я вас знаю, – заговорил он. – Вы дети Бартоломео, бывшего графа Ширинга. Мне известно, сколь тяжкие испытания выпали на вашу долю, и я рад, что имею возможность помочь вам. Я всегда буду покупать у вас шерсть.

Алина едва сдерживалась, чтобы не расцеловать его. Он не просто спас ее в этот раз, он готов был гарантировать ее будущее! Наконец она нашлась:

– Не знаю, как выразить тебе свою благодарность. Бог свидетель – нам нужен покровитель.

– Что ж, теперь у тебя их два, – улыбнулся монах. – Господь и я.

Алина была тронута до глубины души.

– Ты спас мне жизнь, – проговорила она, – а я даже не знаю, кто ты.

– Мое имя Филип, – сказал он. – Я приор Кингсбриджа.

Глава 7

I

Это был великий день, когда Том Строитель повел каменотесов в каменоломню.

Они отправились туда за несколько дней до пасхи, через пятнадцать месяцев после того, как сгорел старый собор. Так много времени ушло на то, чтобы приор Филип смог собрать достаточно денег для найма ремесленников.

В Солсбери, где почти заканчивалось строительство епископского дворца, том подыскал лесоруба и мастера-каменотеса. Лесоруб и его люди уже две недели трудились, подбирая и валя высокие сосны и вековые дубы, что росли вдоль берегов реки вверх по течению от Кингсбриджа. Так как перевозка грузов по извилистым раскисшим дорогам обходилась очень дорого, то, просто сплавляя лес по реке, можно было сэкономить уйму денег. Грубо обтесанные бревна шли на строительные леса, распиливались на доски для мостков, на которых будут работать каменщики и резчики, а самые высокие деревья откладывались в сторонку для того, чтобы в будущем использовать их в качестве балок крыши. Теперь в Кингсбридж равномерным потоком прибывал добротный строевой лес, и все, что требовалось от Тома, – это каждую субботу после окончания рабочего дня рассчитываться с лесорубами.