Труба Иерихона

Виолетта, сказал он с трудом, ох, Виолетта...

Что с тобой?

Дмитрий с трудом заставил себя слезть с великолепной постели. В огромном зеркале отразилась сухощавая мускулистая фигура. На чистой коже выступили крохотные капельки пота. Сейчас бы ещё в одну руку виноградную гроздь, а в другую... в другую... что там было в другой у Диониса, бога пьянства и разгула? Пьянства и этого... как его, расслабления? Бога оттяжки, балдёжа?

Сегодня у меня встреча, ответил он с усилием. Чёрт...

Во сколько? спросила она деловито.

В шесть... О, дьявол! Уже опаздываю.

Одевайся, предложила она, а я пойду подгоню к подъезду машину.

Он испугался:

Голая?

Она смешливо наморщила носик:

А что, у меня плохая фигура? Ладно, для твоих пуританских взглядов уж оденусь. А ты можешь выпрыгнуть прямо из окна, там ближе. Ты в окна прыгать умеешь?

И в окна, и через окна... Ух ты! Оставайся так, пока не приду!!!

Обнажённая, чистая, как рыбка, и свежая, как земляничка утром, она в грациозной позе стояла у окна в садик. Солнечные лучи пронизывали её кожу по краям, она казалась окружённой розовым ореолом.

Что? переспросила она непонимающе. Что ты... Ах вот ты о чём!..

Он слышал её счастливый смех, когда кубарем скатывался по ступенькам. Машина стояла у подъезда.

Молчаливый погонщик верблюдов, которого Дмитрий тут же окрестил Магометом, вёл его на окраину города. Дмитрий подозрительно посматривал в сгорбленную спину, какие только люди не работают на зарубежные спецслужбы, но шел послушно: этот человек назвал пароль правильно.

Инстинктивно ожидал увидеть хрущобы с плоскими крышами, услышать кричащих ишаков, собирался проталкиваться сквозь массу голопузых детишек на улице — насмотрелся в Душанбе, но здесь на окраине располагались такие дворцы, что он понял: в центре города ютится едва ли не беднота. И хотя беднотой трудно назвать пузана, что занимает квартиру в шесть комнат, но здесь частные имения... Или виллы, как их все чаще зовут.

Высокий забор с ажурным рисунком, ни намёка на живое, строгие геометрические узоры, телекамера слежения, массивные и вместе с тем словно бы воздушные ворота...

За забором простирается зеленое поле, словно бесконечная площадка для гольфа, а в глубине к синему небу устремился белоснежный дворец. На фоне чистого неба он выглядел как будто сотканный из пены, легкий и воздушный. Мавританский, почему-то мелькнуло в голове.

От ворот к дворцу повела прямая, как стрела, дорога, идеально чистая и ровная, а по обе стороны тянулись пешеходные дорожки. По всему полю время от времени прямо из земли выбрызгивались сверкающие струи.

Араб бросил несколько слов в коммуникатор. Бесшумно и быстро поднялась дверь. Что поразило Дмитрия, что металлическая дверь наматывалась на железный штырь, словно полотно, однако бесшумно и плотно.

Размеры дворца впечатляли даже сейчас, когда преуспевающий бизнесмен мог выстроить хоть небоскрёб, а на месте бедных лачуг местных жителей протянулись аккуратные коттеджи.

У дверей стояли крепкие парни в традиционной одежде бедуинов, но с современными десантными автоматами в крепких загорелых руках. Рослые, подтянутые, они именно стояли по обе стороны двери, а не сидели, играя в кости или уставившись в ящик.

Дмитрий увидел на их лицах жадную надежду, что он окажется диверсантом, и тогда они могут доказать свою нужность, преданность вождю племени. К тому же наверняка старшему из их огромного рода.

Дмитрий назвал пароль, постоял, пока телекамера сканировала его лицо. Один из стражей всмотрелся в экран, палец замедленно коснулся кнопки. Дверь медленно и торжественно отворилась.

Навстречу пахнуло пряными ароматами. Тысяча и одна ночь, подумал Дмитрий невольно.

За спиной голос произнёс:

Ждите здесь.

Дмитрий не двигался, здесь ценят спокойствие и выдержку. Мужчина должен встречать с неподвижным лицом и прямой спиной всё, что уготовила судьба.

Минут через пять вверху послышались голоса. По широкой мраморной лестнице быстро спускался человек в белой одежде. Длинные полы почти касались ступеней, на голове белый бурнус, лицо смуглое, торчащие усы, белые зубы в сдержанной улыбке.

Следом двигались двое крепких бедуинов, но по знаку хозяина остановились на полдороге.

Меня зовут аль-Касим, сказал усач светлым голосом. Я не знаю, откуда вы, но друзья просили принять вас, как брата.

Дмитрий дал себя обнять, проводник откланялся и неслышно ушел. Шейх обнял Дмитрия за плечи, рука твёрдая и горячая, лестница повела обоих наверх, а затем Дмитрий ошалело смотрел по сторонам, поражаясь великолепию залов, доспехов средневековых воинов в нишах стен.