Ликвидатор

Мы выпили. А потом еще и еще. На душе почему-то было грустно и пасмурно. Даже разговаривать больше не хотелось.

За окнами бара сеялся занудливый дождь. Питер постепенно вкатывал в промозглую северную осень.

Киллер

"Лхасса" оказалась третьеразрядной гостиницей с крохотными номерами, но удивительными для Непала чистотой, уютом и тишиной.

Трехэтажный дом с балконами, окольцовывающими все четыре стены, и черепичной крышей, как на буддийских храмах. Внутренняя отделка холла сияла фальшивой позолотой и поражала искусной резьбой по ценным породам дерева.

Мягкая мебель была обтянута индийской златотканой парчой, и от этого театрального великолепия рябило в глазах и хотелось как можно быстрее подняться по деревянной лестнице на свой второй этаж и закрыться в номере, обустроенном по европейским канонам.

Мое появление в гостинице без документов, а лишь с запиской от Попова не вызвало никаких эмоций на бесстрастном темном лице портье-индийца в чалме такой величины, что казалось, тонкая гусиная шея вотвот переломится.

Он молча прочитал каракули, нацарапанные на гербовой бумаге посольства, вернул мне записку, забавно шевеля губами, посчитал деньги и вручил ключ от номера, не преминув цепким взглядом окинуть меня с ног до головы, в особенности выделив мою шикарную кожаную сумку.

Я не стал даже ужинать. Тщательно проверив замки и задвижки на дверях и окнах и приняв душ – удивительно, но в "Лхассе" была даже горячая вода, – я упал на постель с накрахмаленным бельем и сразу уснул, будто провалился в бездонный омут.

Я очнулся от беспамятного сна около двенадцати дня. Посмотрев на дешевые электронные часы, висевшие на стене рядом с кроватью, я страшно удивился и поспешил в душевую.

С удовольствием поплескавшись под приятно щекочущими струйками, я побрился купленной вчера по дороге в гостиницу одноразовой безопасной бритвой и заказал по телефону обед в номер – редкая услуга, насколько меня просветил Попов, для местных гостиниц.

Интересно, почему он рекомендовал мне именно "Лхассу"?

В дверь номера постучали. Я открыл дверь и, увидев улыбающуюся физиономию смуглокожего официанта из ресторана напротив "Лхассы", толкавшего перед собой тележку с обедом, пропустил его в комнату.

Что-то весело болтая на одном из непальских диалектов, на удивление крепко для обычного слуги сбитый малый стал шустро сервировать стол. Почти не прислушиваясь к его беззаботному трепу, я отвернулся к зеркалу, чтобы причесать уже высохшие волосы.

Не знаю, какое чувство включилось первым – интуиция, слух, "третий глаз", несмотря на мои титанические усилия срабатывавший не с такой эффективностью, как того хотел Юнь Чунь, – но я, еще не вполне сознавая, что делаю, молниеносно развернулся и, увидев, как уже посерьезневший официант достает из-под металлической крышки судка пистолет с глушителем, кувыркнулся через голову и ногой выбил оружие из его рук.

– Ты кто? – спросил я, подхватываясь. – Кто тебя послал? Отвечай, иначе умрешь!

Наверное, его неплохо обучили разным штучкам. Видимо, он считал себя хорошим бойцом кун-фу или таэквондо, потому что даже не бросился поднимать пистолет, лежавший ближе к нему, чем ко мне.

Парень лишь скорчил зверскую рожу и ударил с диким воплем "ки-иай!", отличительной чертой бойцов силового стиля.

Я знал этот удар – достаточно эффективный и практически неотразимый, если имеешь дело с человеком слабо тренированным или не имеющим понятия в восточных единоборствах.

Судя по уверенности, с которой был выполнен разворот, а затем переход в другую стойку, "официант" до сих пор не встречал противника, способного противостоять ему.

И когда его рука-таран, вместо того чтобы "заглушить" мое сердце, а следующим движением, направленным по сложной траектории вверх – в сторону, перемолоть мои челюсти в муку, вдруг ушла в пустоту, он от неожиданности растерялся.

Проскочив мимо меня, он автоматически, как и все хорошо тренированные бойцы, занял боевую позицию, но его лицо выражало растерянность и недоумение.

– Я не шучу, парень. Предупреждаю в последний раз – или ты скажешь, кто отдал приказ на ликвидацию, или я сломаю тебе все, что только можно.

Теперь он бросился на меня уже из отчаяния.

Хороший боец всегда может различить настоящего мастера, даже не доводя дело до схватки. "Официант" понял, с кем ему выпало иметь дело; он знал, что проиграет, но, похоже, смерти боялся меньше, чем тех, кто его послал.