Золотая шпага

К Засядько подскочил хозяин, угодливо склонил голову с лоснящимися от жира волосами. Его цепкие глаза мигом ощупали сукно мундира, пробежали по выцветшим брюкам, опустились на истоптанные сапоги.

– Слушаю вас, милостивый государь!

– Поесть, – сказал Засядько хрипло. – И что-нибудь выпить.

– Вина, водки?

– Квасу.

Сзади взмолился Василь:

– А мне бы с дороги чего-нибудь покрепче, Александр Дмитриевич!

– Ладно, и водки. Один стакан, не больше.

Хозяин хлопнул в ладоши, прибежал половой, вытер стол тряпкой. Скатерти не было и в помине, да она была бы ни к чему в этом грязном, закопченном помещении.

Тот же парень принес горячие щи и половину жареного гуся. Василь дождался водки, лишь тогда приступил к трапезе. Над головой колыхался целый рой мух, под ногами бегали тараканы. Засядько ел, ни на что не обращая внимания: в походах и не то видал.

Окончив трапезу, полез за кошельком и… похолодел. Пальцы нащупали пустое портмоне. Совсем забыл, что позавчера истратил на хлеб последнюю монету! Все эти дни обедал у Барклая, и как-то неудобно было одалживать у него деньги. В его чине деревнями меняются или проигрывают их в карты, а тут нечем заплатить за самый дешевый обед на постоялом дворе.

– Черт возьми… – пробормотал он.

Хозяин понял, что произошло что-то неладное. Его круглая физиономия вытянулась, на ней было написано: «А мне какое дело? Плати». Крестьяне тоже насторожились, повернули голову к заезжему барину. Все трое смотрели с жадным любопытством, как гуси, вытянув худые жилистые шеи.

– Никак кошелек потеряли, ваше благородие? – спросил Василь.

– Гм… Можно считать и так.

В неловком молчании он вытащил из жилетного кармана швейцарский брегет. На внутренней крышке была дарственная надпись от Кутузова. Жаль, но другого выхода не было.

– Возьми вместо платы, – сказал Засядько хозяину. – Да принеси еще гуся вон тем, – он кивнул на любопытствующих крестьян, – а то они только выращивают их, а сами не едят.

– Слушаюсь, ваше сиятельство! – рявкнул хозяин, поспешно пряча часы в карман.

Засядько допил квас, поднялся. Раскрасневшийся Василь последовал за ним, украдкой погрозив пальцем хозяину. Тот в этот момент ставил перед изумленными мужиками блюдо с жареным гусем и чуть не уронил с испугу. Бог их поймет, этих господ. Гуляют!

– Как же теперь, Александр Дмитриевич? – спросил на дворе обеспокоенный помощник. – Нам еще ехать и ехать. А есть надобно каждый день.

– Доберемся, – ответил Засядько беспечно и, отыскав в кармане лист бумаги, погрузился в дебри дифференциальных уравнений.

Несмотря на глухое противодействие Васильева, труды Засядько привлекли общее внимание в Военной коллегии. Его руководство по составлению и употреблению ракет ходило в списках, как в свое время суворовская «Наука побеждать». Александр I, которому имя Засядько говорило много, во время очередного смотра войск произвел полковника в генерал-майорский чин.

Через год он был назначен дежурным генералом 2-й армии, что пришлось очень кстати, ибо можно было изучить на месте способы применения ракет в боевой обстановке и, главное, подготовить командный состав и нижние чины к предстоящему оснащению армии новым оружием.

Будучи по делам в Одессе, он как-то в глубокой задумчивости шел вдоль Приморского бульвара. День был утомительный, пришлось проделать массу работы, но все равно не мог позволить себе даже минуту отдыха.

Погода была по-настоящему весенней: небо полностью очистилось от туч, солнце было такое сияющее и радостное, что весь мир, казалось, улыбался ему в ответ.

На бульваре было много гуляющих. Чаще всего попадались бонны, сопровождающие пухлых румяных барчуков, встречались молоденькие девицы, которые обычно держались парами, гимназистки и выпускницы пансионов. К ним присматривались уланы из расквартированной неподалеку части, пытались заговаривать, залихватски подкручивая нафабренные усы и браво выпячивая грудь. Вышли на бульвар и почтенные отцы семейств, грелись под весенним солнцем в своей ленивой важности.

Засядько шел неторопливо. В редкие минуты отдыха он умел наслаждаться красотой природы в противовес бездельникам, которые большую часть своего времени проводят в праздности, никого и ничего не замечая.

С моря дул легкий свежий ветерок, громко кричали чайки, словно тоже были переполнены искрящейся радостью. Вдруг Александр почувствовал, как сердце его дрогнуло. Навстречу в сопровождении немолодых женщин шли две девушки. На них с удовольствием заглядывались даже старики, а молодые офицеры залихватски крутили усы, выпячивали грудь и старались смотреть соколами. Он еще не понял, что случилось, но сердце билось все быстрей. Наконец сообразил: одна из девушек была поразительно похожа на Кэт! Будто и не пролетело двадцать жестоких лет среди огня и железа. Снова он увидел ее, юную и прекрасную.