Яна Цветкова – врач-стоматолог и любительница экстравагантных нарядов,...
Обвести вокруг пальца тетушку богатой, наследницы и жениться, взяв в...
Тут выяснилось, что никто в консульстве еще не завтракал, – все знали о поединке, волновались за Эраста Петровича, так что кусок не лез в горло. Наскоро накрыли стол, прямо в доронинском кабинете – для конфиденциального, стратегического разговора.
Немного поговорили о дуэли, а потом переключились на Дона Цурумаки. Очнувшийся рассудок титулярного советника жаждал реабилитации. План составился моментально, под ростбиф и глазунью.
– Он уверен, что я лежу пластом и не скоро встану, стало быть, в гости меня не ждет. Это раз, – говорил Фандорин, орудуя вилкой. – Охраны у него на вилле никакой, он много раз говорил, что никого не боится. Это два. У меня сохранился ключ от ворот, это три. Вывод? Нынче ночью нанесу ему визит a l'angiez,[34] то есть без п-приглашения.
– Цель? – прищурился Доронин.
– У нас будет a little friendly chat.[35] Думаю, нам с Доном найдется, о чем потолковать.
Консул покачал головой:
– Думаете его запугать? Вы уже имели возможность убедиться, что японский акунин смерти не страшится. Да ведь вы его и не убьете.
Эраст Петрович вытер губы салфеткой, отпил красного вина, взял ломтик филиппинского ананаса. Давно, очень давно не ел он с таким аппетитом.
– Что ж мне его пугать? Он не девица, а я не п-привидение. Нет, господа, все произойдет иначе. Сирота, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
Письмоводитель кивнул, не сводя глаз с вице-консула.
– Отлично. Не тревожьтесь, ничего противозаконного совершать вам не придется. В дом проникнем я и Маса. Ваша задача – с вечера засесть на холме, что возвышается над поместьем. Это отличный пункт для наблюдения, который к тому же виден и отсюда. Как только в доме погаснут огни, вы подадите сигнал. У нас найдется цветной фонарь?
– Да. Остались от Нового года. Есть зеленый, есть красный, есть синий.
– Пускай синий. Мигнете трижды, несколько раз подряд. Маса будет ждать сигнала на крыльце.
– Больше ничего? – расстроился Сирота. – Просто подать сигнал, когда в доме погаснут окна?
– Больше ничего. Свет там гасят, когда уходят слуги. Дальнейшее я беру на себя.
Всеволод Витальевич не выдержал:
– Как вы любите таинственность! Ну хорошо, проникнете вы в дом, но что дальше?
Эраст Петрович улыбнулся.
– У Дона есть потайной сейф. Это раз. Я знаю, где он находится – в библиотеке, за книжными полками. Это два. А еще я знаю, где найти ключ к сейфу – на шее у Дона. Это три. Я не намерен пугать Цурумаки, я всего лишь одолжу у него к-ключ и посмотрю, что в сейфе, а Маса тем временем подержит гостеприимного хозяина на прицеле.
– Вы знаете, что у него в сейфе? – спросил Доронин.
– Нет, но догадываюсь. Цурумаки как-то говорил, что хранит там золотые слитки. Солгал, я уверен. Нет, там что-нибудь поценнее золота. Например, некая схема с змеевидными письменами. А возможно, найдутся документы еще более интересные…
Внезапно консул повел себя странно: сдернул с носа свои синие очки, замигал от яркого света, рот зажил какой-то собственной жизнью – стал дергаться, кривиться, в тонкую губу впились зубы.
– Если вы что-то важное и найдете, то не сможете прочесть, – сказал Всеволод Витальевич глухо. – Вы же не знаете японского. Да и от слуги проку будет немного. Знаете что… – Он запнулся, но не более чем на секунду, после чего продолжил уже вполне твердым голосом. – Знаете что, я пойду с вами. В интересах дела. Надоело быть зрителем. Мучительное и постыдное занятие.
Эраст Петрович знал: проявить сейчас хоть малейшее удивление – значит, нанести консулу тяжкую обиду, поэтому ответил не сразу, а как бы обдумав предложение с точки зрения целесообразности:
– В интересах дела будет лучше, если вы останетесь здесь. Если моя экскурсия закончится скверно, то что с меня взять – мальчишка, дуэлянт, авантюрист. Капитан-лейтенант на мне и так уже к-крест поставил. Другое дело вы – столп йокогамского общества, консул Российской империи.
Брови Всеволода Витальевича выгнулись сердитыми пиявками, но здесь в разговор вмешался Сирота.
– Я пойду, – быстро сказал он. – А то что же? Подам сигнал, а после так и буду на холме сидеть? Довольно глупо.
– Если в историю попадут мой помощник и письмоводитель, я все равно пропал! – закипятился Доронин. – Так уж лучше я сам…
Но Сирота проявил непочтительность – перебил начальство:
– Я не в счет. Во-первых, я – наемный работник, из туземцев. – Он криво усмехнулся. – А во-вторых, я сейчас же напишу прошение об отставке и помечу его вчерашним числом. В этом письме будет сказано, что я не желаю более служить России, потому что разочаровался в ее политике по отношению к Японии, или что-нибудь подобное. Таким образом, если мы с господином Фандориным, как вы выразились, «попадем в историю», это будет преступный сговор мальчишки-авантюриста (прошу извинить, Эраст Петрович, но вы сами себя так назвали) и полоумного туземца, уже уволенного с русской службы. Не более того.