Ивану Павловичу Подушкину, секретарю бизнесвумен Норы, фатально не...
Все это было чрезвычайно интересно, но Эрасту Петровичу не давала покоя одна странность. Зачем дзенин распинается перед своим пленником, почему считает необходимым пускаться в объяснения? Загадка!
– К этому времени Мидори уже занялась тобой, – продолжал Тамба. – Ты все больше интересовал меня. Как искусно ты выследил группу Икэмуры! Если бы не Суга, исправивший положение, у моего заказчика могли возникнуть серьезные неприятности. Но Суга был недостаточно осторожен, и ты раскрыл его. Добыл новые улики, еще более опасные, чем прежние. Заказчик приказал покончить с тобой, раз и навсегда. Убить князя Онокодзи, доставлявшего ему слишком много беспокойства, и перебить всех вас: начальника иностранной полиции, Асагаву, плешивого доктора. И тебя.
– Меня тоже? – встрепенулся Фандорин. – Ты говоришь, Дон велел убить и меня?
– Тебя – прежде всего.
– Почему же ты этого не сделал? Там, на п-пирсе?
Старик тяжело вздохнул, перевел взгляд на свою дочь.
– Почему-почему… А почему я трачу на тебя время вместо того, чтоб свернуть тебе шею?
Титулярный советник, которого очень занимал этот вопрос, затаил дыхание.
– Я уже говорил. Я плохой, слабый дзенин. Дочь вертит мной, как хочет. Она запретила убивать тебя, и я обманул заказчика. Какой стыд…
Тамба опустил голову на грудь, завздыхал еще горше, а Фандорин обернулся к О-Юми, которую на самом деле звали иначе.
– П-почему? – спросил он одними губами.
– Синоби вырождаются, – скорбно сказал Тамба. – В прежние времена девушка-ниндзя, дочь дзенина, ни за что не влюбилась бы в чужака, да еще варвара…
– Что?! – выдохнул Эраст Петрович и вдруг увидел, как на кукольном личике Мидори выступает румянец.
– Я не стал убивать тебя, вернул Дону часть денег, сказал – тебя спасло чудо. Но ей было мало моего позора, она замыслила меня погубить. Когда ты дрался на мечах с англичанином, Мидори затаилась в зарослях. Она плюнула в красноволосого усыпляющим шипом из фукибари. Это была ужасная глупость. Когда Цурумаки отвозил англичанина домой, он обнаружил шип, торчащий у того из горла, и понял: без синоби тут не обошлось. Дон вообразил, что я веду двойную игру. Он принял меры предосторожности, набил дом охраной – боялся, что я приду его убивать. А ты, ничего не зная, ничего не понимая, отправился прямо в логово тигра…
– И ты мне ничего не сказала? – обратился Фандорин к Мидори.
Та впервые шевельнулась – опустила глаза.
– Ты хотел бы, чтобы она предала отца? Рассказала чужаку о клане Момоти? – грозно спросил Тамба. – Нет, она поступила иначе. Моя дочь – влюбленная дура, но она очень хитрая дура. Она придумала, как тебя спасти. Мидори знала, что Цурумаки боится не тебя, а меня. Не понимает, отчего я стал ему мешать, и поэтому очень встревожен. Если Дон узнает, что ниндзя украли твою любовницу, он не станет тебя убивать. Мидори усыпила твоего слугу – ненадолго, на несколько минут, а сама поспешила сюда, ко мне. Сказала, что Цурумаки обязательно приведет тебя, ведь ему необходимо разобраться, какая связь между тобой и дзенином клана Момоти… – Старик кисло улыбнулся. – Если бы он знал правду, то перестал бы меня уважать… У Тамбы Первого не было слабостей. Он не дрогнул, когда бросил своих сыновей умирать в осажденном храме Хидзияма. Я же слаб. Моя слабость – дочь. А слабость моей дочери – ты. Поэтому ты до сих пор жив и поэтому я говорю с тобой.
Эраст Петрович потрясенно молчал. Разрозненные факты сложились в единую картину, неразрешимые загадки разъяснились. И все же он спросил – не дзенина, а его дочь:
– Это правда?
Не поднимая головы, она кивнула. Беззвучно произнесла какую-то короткую фразу.
– «I love you», – прочел по губам Фандорин, и жарко застучало в висках. Никогда раньше, даже в самые нежные минуты, она ему этих слов не говорила. Или это снова проклятое дзедзюцу?
– Я тебе не враг, – прервал затянувшуюся паузу Тамба. – Я не могу быть врагом того, кого любит моя дочь.
Но титулярный советник, пронзенный мыслью о дзедзюцу, непримиримо воскликнул:
– Нет, ты мой враг! Ты убил моих друзей! Что ты сделал с Масой?
– Он жив и цел, – мягко улыбнулся старик. – Просто он вошел в комнату с переворачивающимся полом и угодил в яму. Мой племянник Дзингоро сжал твоему слуге шею, чтобы он уснул. Скоро ты сам его разбудишь.
Однако счет к клану Момоти у вице-консула был длинен.
– Ты убил моих друзей! Асагаву, Локстона, Твигса! Неужто ты думал, что я про них забуду?