Вкус убийства

– Так уж сразу и больная? Она бы сказала.

– Она ска-ажет! – ядовито протянула соседка. – Догонит и еще раз скажет! Да что вы все, ослепли, что ли? У нее же ни рожи ни кожи, молодость давно прошла, а мужики за ней так и бегают. Ну а если не больная, так скоро заболеет. Саша, я тебе правду скажу. – Она нагнулась к нему, обдав запахом борща:

– Эта мадама тут всем давно известна. И сынок у нее тот еще фрукт! Думаешь, чего он с матерью не живет, у бабки поселился? Она же его выгнала. Родная мать сына выгнала!

– Значит, было за что, – отрезал Саша: он уже очень жалел, что слушает бредни злобной бабы.

– Конечно было, – подтвердила та. – А, Наташа!

Едва в комнату вошла Наталья, в лице соседки произошла разительная перемена. Наталья только глянула на нее – и тут же бросила взгляд на Сашу…

– Что ты ему наболтала? – спросила она, уставившись на соседку.

– Да ничего. Рассказываю, как простые люди живут.

– Это ты, что ли, простая? – прищурилась Наталья. – Ворье ты, ворье натуральное, и муж у тебя вор! Квартира вся заставлена до потолка, золота килограммов пять в шкафу, чего у тебя только нет! И откуда же? На твою зарплату, что ли, накупили? Или на мужнину пенсию по инвалидности?

Но соседка, ничуть не смутившись, спокойно и даже радостно ответила:

– Ага, чужие деньги легко считать. Они сразу всем в глаза бросаются. Ты бы лучше о себе думала, шалавая!

– Какая? – задохнулась Наталья.

– Шалавая сука, вот кто ты такая! – подбоченилась соседка.

Саша не знал, куда деваться. Он не привык к таким нравам и даже подумывал о том, чтобы спуститься к машине, – пусть бабы разбираются без него. Но тут на сцену явилось четвертое действующее лицо.

– Теть Наташ, вы уезжаете? – раздался вдруг отчаянный крик.

Женщины разом замолчали. В комнату вбежала девочка лет двенадцати, худенькая, бледная, какая-то заморенная. Саша успел заметить ее некрасивое, совсем еще детское лицо, усыпанное по носу и щекам веснушками. Девочка бросилась к Наталье, схватила ее за руку, заглянула в глаза. Наталья порывисто прижала ее к груди:

– Уезжаю, Людочка, уезжаю, солнышко. Да ты что? Что с тобой?

– Я все слышала! – захлебнулась рыданиями девочка. – А Генка тут будет жить? Теть Наташечка, не надо! Не пускайте его! Он опять ко мне полезет, я вам точно говорю.

Ее плечи тряслись. Саша, онемев, рассматривал этого ребенка, и до него начинала доходить истина. «Так вот это кто… Соседкина дочь! Как же я не понял? Да он что, псих?! Тут и смотреть не на что!»

И в самом деле, единственное, что было в девочке привлекательного, – это на удивление густые, длинные, вьющиеся волосы красивого медного оттенка. Казалось, что волосы эти, не хуже, чем у рекламных красавиц, достались девочке по ошибке.

Все остальное у нее было самое обыкновенное, даже слишком обыкновенное. Сзади ее можно было принять за десятилетнюю, а головой она не доставала Наталье даже до груди.

– А ну, быстро отцепись! – Мать с трудом оторвала Люду от Натальи. – Купила она тебя, что ли, своими конфетами? Мало я тебе конфет покупала?

– Генка будет тут жить? – Люда запрокинула лицо и снова заглянула Наталье в глаза. – Он опять меня подкараулит!

– Да что ты лепишь! – Мать оттолкнула девочку к стене; та разом притихла. – Пусть он только сунется, я ему бошку откручу!

– Ты открутишь, – жалобно сказала Люда. – А он меня по дороге в школу поймает. Ты же меня не провожаешь, никто не провожает.

– Он здесь жить не будет! – отчеканила Наталья. – Просится, но я его не пущу! Пусть хоть дверь ломает, если ему надо.

– И сломает, – бросила ей соседка. – Ну, пошли!

Она взяла дочь за локоть и потащила ее к выходу. На пороге обернулась и крикнула Саше совсем уж базарным голосом:

– А ты погляди, погляди, с кем связался! У нее же сын бандюга, не хуже папаши своего. Посмотри, что они с ребенком сделали! Генка и Наташка твоя! Он же Людку тут трахнул, где ты сидишь, на этом диване. Наташка ему ключи от своей квартиры для этого дала, понял? Иди, дрянь!

Она вытолкнула дочь на лестницу. Наталья бросилась следом, но добежала только до двери. Захлопнув ее, она без сил привалилась к стене.

Саша молчал. Прошло минут пять, прежде чем женщина двинулась с места. Она, как лунатик, пересекла комнату, наткнулась на раскрытую дверцу шкафа, закрыла ее. Остановилась у окна, ссутулив плечи, будто на них положили тяжелый груз.

– – Ну, ты не передумал? – тусклым голосом спросила она.