Каждый любит как умеет

За полгода они убили пять человек. Получаемых денег им едва хватало на жизнь. Платили им немного – куда меньше, чем профессиональным киллерам. Таня утешалась тем, что кому-то платят еще меньше. Есть подростки, которые готовы убить человек за семьсот долларов. Они набрасываются Стаей, как волки. Их удел – тюрьма. При мысли о тюрьме девушка ничего не испытывала. Тюрьма не казалась ей реальностью. И она не верила, что ее могут найти. Каждый новый план становился все более сложным. В ее замыслах появился какой-то артистизм. Грише это не нравилось. Таня видела, что он перестал ее понимать и начал побаиваться. Последние два месяца они ни разу не спали вместе. Впрочем, секс никогда их не объединял. Гриша быстро убедился, что девушка очень холодна в постели. А Таня сама себе удивлялась. Раньше она редко оставалась равнодушной, каким бы ни был ее партнер. Но с тех пор, как она начала выступать в роли приманки – все чувства как отрезало. Таня списывала эту неприятность на расстроенные нервы. Это было, пожалуй, самой худшей стороной дела…

…Девушка сладко потянулась и переключила телефон на автоответчик, убрав звук. Она хотела выспаться – завтра ей предстояло ответственное дело. И она бы многое отдала за то, чтобы в эту ночь ей не снились сны.

ГЛАВА 13

Шампанское оглушительно выстрелило. Пробка отлетела и ударилась в стену. Из горлышка бутылки побежала пенная струя.

– Фу ты, черт… – Виктор едва успел подставить бокал. – Все из-за тебя!

– Из-за меня? – мурлыкнула Таня, протирая стол, залитый шампанским.

– Постояло оно бы еще минут двадцать в холодильнике. – Виктору удалось наполнить бокалы, и он поставил бутылку в сторону. – Ты все торопишься и торопишь меня. Зачем?

Таня засмеялась и ласково коснулась его руки:

– Нуда, я тороплюсь. Я соскучилась и хочу с тобой выпить. За нас!

Она отпила шампанского и кончиком вилки поправила загнувшийся фитиль горящей свечи. Лампы они не включили. Таня пожелала, чтобы все было романтично. И свечи стояли везде – и на кухне, и в комнате – рядом с постелью. Виктор тоже выпил, но так и не повеселел. Он был задумчив и как-то напряжен.

– Ну что с тобой? – Девушка протянула к нему руки через стол. – Что тебе не нравится? Ты как будто не рад?

– Да, не рад, – отрывисто ответил он.

У нее упало сердце. Если он сейчас встанет и уйдет, она не сможет его задержать. А Гриша не будет стрелять на улице – на это не было договоренности, да и народу в этот час еще много.

– Ну а в чем дело? – Таня вскочила и присела перед мужчиной на корточки. – Со мной что-то не так? Я так радовалась… Так ждала!

– Не ломай комедию. – Он заговорил неожиданно резко. – Я же все вижу!

– И что ты видишь?! – Она все еще пыталась заискивающе улыбаться, но ей уже было нехорошо. «Неужели он узнал?! Как, откуда?!» Мужчина развеял ее подозрения, когда произнес:

– Я совсем тебя не понимаю. Постой, дай сказать! – Он заметил, что она уже открыла рот для возражений. – Сперва ты знакомишься со мной на улице. Вешаешься на шею. Приходишь ко мне на работу. В руки не даешься. Мы шляемся по ресторанам. Ты требуешь, чтобы я снял квартиру. Хорошо. Я все это делаю. Я жду. Вчера…

– Вчера у меня болела голова! – Она схватила его за руки и покрыла их быстрыми поцелуями. – Не вспоминай про вчерашнее!

Он вырвал руки и занес их так, будто собирался отхлестать ее по щекам. Девушка не шелохнулась. Она сидела и неподвижно смотрела ему в лицо. «Даже если ударит – ничего не скажу, – думала она, пожирая его преданными глазами. – Пусть бьет, пусть только не уходит! Даже лучше, если ударит! Тогда будет долго извиняться». Но он опустил руки и устало сказал:

– Уж очень ты играешь мной, Таня. Я не такой тупой, чтобы что-то воображать. Ты же не можешь мной увлечься. У меня были девушки вроде тебя, и все хотели только денег. Я не удивляюсь, все понятно. Но тебе деньги как будто не нужны, ты сама сказала. Значит, нужно что-то еще.

Она замотала головой. И тут он протянул руку и сорвал с нее парик. Таня ахнула и прижала к макушке рассыпающиеся волосы:

– Ты что, ты что?!

– Значит, ты брюнетка, – как бы про себя отметил Виктор. – Так я и знал.

– Ну и что? – чуть не плача, отрезала она. – Да, я говорила, что это парик. Я имею право носить парик. Мне не нравятся мои волосы! Что ты меня мучаешь?!