Рита попятилась.
– Почему?
– Избили его во дворе, у гаражей, бомжи.
– Ой, мамочка, – заметалась по коридору Рита, – делать, делать-то что? Как туда добраться?
Я попыталась ее успокоить:
– Утром поедешь, сейчас небось там двери закрыты, никто тебя не пустит.
– Господи, – запричитала Рита, – ну за что мне одни несчастья? Сначала у Катьки в аквариуме все рыбки передохли, а теперь Жорка в больнице!
На мой взгляд, два этих события были совершенно несопоставимы, но Ритка принялась рыться в сумке, безостановочно ноя:
– Господи, бедные рыбки, а ведь я хорошо за ними ухаживала.
Через пару минут она сказала:
– Слышь, Вилка, дай рублей пятьсот до двадцатого.
Я тяжело вздохнула. За последний месяц Рита уже три раза прибегала ко мне с подобной просьбой, правда, брала маленькие суммы, не больше сотни, но она их не вернула. Видя мои колебания, Ритка со слезой в голосе заявила:
– Сама знаешь, врачам сунуть надо, иначе в коридоре бросят и ни за что не подойдут!
– Ладно, – вздохнула я, – пошли к нам.
В холле ярко горели все шесть рожков у люстры. Я удивилась, уходила тихо, чтобы не разбудить домашних, и не зажигала света. Но тут из коридора вывернула бледная Томуська с ворохом постельного белья в руках.
– Что случилось? – насторожилась я.
Подруга смущенно заулыбалась.
– Ты не спишь? Чего так?
– Рита денег в долг просит, – я решила не рассказывать Томочке всю правду, незачем ей знать пока про то, как избили Жорку, – пятьсот рублей.
Тамара, совершенно не удивившись тому, что соседка заявилась с подобной просьбой в три утра, быстро сказала:
– Сейчас принесу, только простыни в бачок суну.
– Ты меняешь белье посреди ночи?
Томуся замялась, потом рассмеялась:
– Знаешь, у беременных вечная беда с туалетом, каждые пять минут туда хочется… Ну… Цирк прямо, только не смейся, в общем, я проснулась, а подо мной лужа. Хорошо хоть Семен в кабинете пока спит!
– Со всяким случиться может, – философски заметила я.
– Это у тебя роды начались, – заявила Ритка, – воды отошли, у меня с Катькой так было!
– Но у меня ничего не болит, – залепетала Тамарочка.
– Потом заболит, – пообещала Рита, – не волнуйся, так прихватит, что взвоешь!
– Прекрати, – поморщилась я и пошла будить Сеню.
Вынутый из кровати Семен минут пять не мог сообразить, что происходит, потом заметался по комнате с воплем:
– Господи, вот ужас-то! Ужас! Страх божий!
Глядя на потного, всклокоченного мужика, натягивающего на себя сарафан Томуськи, можно было подумать, что рожать придется ему.
– Господи, – причитал Сеня, путаясь в лямках, – что с моей рубашкой? Кому пришло в голову ее изрезать?
– Успокойся, – велела я, – это платье Тамары, если ты наденешь его, то в приемном покое роддома вызовут перевозку для психов.
– Нам ехать, да?
– Естественно, если не хочешь принимать роды сам.
– Нет!!! – завопил Сеня и ринулся в холл. – Где ключи от машины?
Тамарочка по-прежнему в халате стояла у вешалки.
– Ты почему по сих пор не оделась? – налетела я на нее.
– Так не болит ничего, может, рано?
– Иди собирайся.
– Где ключи? – кричал Сеня и расшвыривал в разные стороны обувь. – Где? Вчера вот тут положил!
– А ботинки? – ехидно осведомилась Рита.
Будущий отец на секунду замер, потом вполне нормальным голосом ответил:
– Нет, повесил на крючок.
– Там и возьми!
– Но их нет…
Ритка пожала плечами. В этот момент Тамара тихо охнула.
– Что? – подскочил к ней Сеня. – Что?
– Не знаю, словно рука внутри схватила, подержала и отпустила.
– Схватки начинаются, – хладнокровным голосом специалиста пояснила Рита, – сначала коротенькие, а потом как понесутся! Криком изойдешь! Еще хорошо, если ребенок нормально лежит, а бывает ягодицами идет или того хуже – поперек устроился! Со мной вместе тетка в родильной лежала, ну никак у нее не получалось! Пришлось докторам мужа звать и спрашивать: «Вы кого хотите живого – жену или младенца?» Ну он, конечно, бабу выбрал. Вот медики и выковыривали из нее плод по частям.
Тома опустилась на стул и уставилась на Риту.
Мои ладони непроизвольно начали сжиматься в кулаки, сейчас тресну противную госпожу Радько по носу… Сеня сильно побледнел и звенящим голосом поинтересовался:
– Как это, по частям?
– Сначала одну ногу, потом другую, потом кусок спины, – как ни в чем не бывало вещала Ритка, – ну разрезали внутри матери, словно цыпленка разделали. Жуткое дело! Вот если с Томуськой такая ситуация приключится и у тебя доктор спросит, ты кого выберешь? Ее или ребенка?