Урожай ядовитых ягодок

Стуча тапками о голые пятки, он ушел. Я шлепнулась на кровать и тупо уставилась в потолок. Из кухни доносилось пение, взрывы хохота и вопль Никиты.

«Ладно, – вяло подумала я, – посмотрим, авось и правда удастся избавиться от теток!»

ГЛАВА 18

Утром я поехала в больницу, где умерла Катя Рамазанова. Самая обычная клиника для не слишком обеспеченных людей. Палаты тут были на шесть человек, туалет и душ в конце коридора, а медицинский персонал казался неприступным и суровым. Отыскав нужное отделение, я робко заглянула в ординаторскую.

– Простите, можно поговорить с Савоськиным?

– Игорь Анатольевич на обходе, – не поворачивая головы, ответила женщина в светло-зеленом халате.

– А когда он вернется?

– Не знаю, ждите.

Я опустилась на стул у двери. Дама обернулась и резко сказала:

– Тут нельзя находиться, это помещение для врачей.

– Но мне нужен Савоськин, вы же сами велели подождать!

– Не здесь.

– А где?

– В коридоре.

Пришлось выметаться вон и стоять у обшарпанной стены. В ординаторскую то и дело входили люди. Я ловила каждого мужчину за рукав и робко спрашивала:

– Простите, вы Савоськин?

– Нет, – бросали дядьки и убегали.

Помаячив безрезультатно перед дверью около получаса, я пошла на пост и спросила сестер:

– Подскажите, где Игорь Анатольевич?

– В перевязочной, – сказала одна.

– В процедурной, – ответила другая.

– На рентген пошел, – сообщила третья.

Я растерялась.

– Их много, Игорей Анатольевичей?

– Почему? – пожала плечами самая старшая. – Один, Савоськин, да вот он, кстати, по коридору идет.

Я побежала за лысым парнем и схватила его за халат.

– Вы Савоськин?

– Вроде.

– Здравствуйте, вот пришла поговорить.

– Слушаю.

– Прямо тут?

– У меня кабинета нет, выкладывайте, в чем дело.

– Вы лечили Рамазанову Екатерину?

Игорь Анатольевич нахмурился.

– Кого?

– Катю Рамазанову, неужели не помните?

– У меня десятки больных.

Я дала доктору распечатку истории болезни.

– А-а-а, – протянул тот, глядя на листы, – и что? Вы ей кто?

– Никто.

– В чем тогда дело?

– Вот тут указано, что к Кате вызывали психиатра В.К. Лазаренко. Можете сказать мне адрес этого специалиста или дать телефон?

Игорь Анатольевич сунул мне листки назад.

– Нет.

– Как же так?

– Очень просто, я с ним незнаком.

– Но…

– Его привела мать Рамазановой.

– Зачем?

– Послушайте, – ответил Савоськин, – мне некогда, совершенно не понимаю, чем могу вам помочь!

– Мне нужны координаты В.К. Лазаренко!

– Я их не знаю.

– Но он же приходил сюда.

– И что?

– В больницу может заявиться любой?

– Если родственники приводят консультантов, я не возражаю.

– Зачем Рамазановой понадобился психиатр, она была сумасшедшей?

Савоськин поморщился и глянул на часы:

– Мне пора.

В полном отчаянии я топнула ногой:

– Очень жаль, что вы не хотите разговаривать, вас ждут большие неприятности. Катю Рамазанову убили. Накормили тамокаргеном и довели до инсульта!

Савоськин выпучил глаза, потом, не говоря ни слова, втолкнул меня в крохотную комнатушку, где с трудом уместились письменный стол, два стула, табурет, и резко спросил:

– Что за чушь вы несете? Рамазанова поступила на обследование, жаловалась на головные боли и повышенное давление. Инсульт произошел уже в больнице, кстати, именно этот факт продлил ей жизнь. Мы сразу подключили больную к аппаратам, целый месяц она балансировала на грани жизни и смерти, но потом все же умерла. Молодой организм.

– Наоборот, должна бы выжить.

Савоськин вытащил сигареты.

– Нет, как ни странно, старики справляются с мозговыми ударами лучше молодых, а самый опасный возраст тридцать пять – сорок пять лет.

– И вам не показалось странным, что девушка была здорова, а потом бац!

– Был такой драматург Занусси, он говорил: «Жизнь – это болезнь со смертельным исходом, передающаяся половым путем». Кто вы такая и почему интересуетесь Рамазановой? Если из милиции, то попрошу документы.

Я вытащила удостоверение.

– Пресса, – прочитал вслух Игорь Анатольевич. – Ну, знаете ли, с вами я разговаривать не стану.

– Почему?

– Напишете хрен знает что, а мне отвечать.

Я молча выдернула из его бледных, чисто вымытых пальцев документ и тихо сказала: