Любовник смерти

Гвиры снова переглянулись, и тот, что старше, сказал:

— Что ж, доверимся вам. Теперь у нас все равно нет иного выхода.

Оба с поклоном удалились, а инженер достал из мешка черкеску с газырями, мягкие кожаные чувяки, папаху, кинжал на ремешке и в два счета обратился в кавказца. Сенька во все глаза глядел, как господин Неймлес приклеивает поверх своих аккуратных усиков другие, смоляной черноты, и такого же колера разбойничью бороду.

— Вы прямо Имам Шамиль! — восхитился Скорик. — Я в книге на картинке видал!

— Не Шамиль, а К-Казбек. И не имам, а абрек, спустившийся с гор, чтоб завоевать город неверных гяуров, — ответил Эраст Петрович, меняя седые брови на чёрные. — Разделся? Нет-нет, догола.

— К кому мы теперь? — спросил Сенька, обхватив руками бока — не больно-то жарко было нагишом стоять.

— К его сиятельству, твоему бывшему п-патрону. Надень вот это.

— Какому сия… — Сенька не договорил, поперхнулся. Так и застыл, держа в руках что-то шёлковое, невесомое, вынутое инженером всё из того же мешка. — К Князю?! Да вы что?! Эраст Петрович, миленький, он же меня порешит! И слушать ничего не станет! Увидит — и сразу завалит! Он бешеный!

— Да нет же, не так. — Господин Неймлес развернул короткие шёлковые подштанники с кружавчиками. — Сначала п-панталоны, потом чулки с подвязками.

— Бабское бельё? — разглядел Скорик. — Зачем оно мне?

Инженер извлёк из мешка платье, высокие ботинки на шнуровке.

— Вы что, хотите меня девкой нарядить?! Да я лучше сдохну!

Это у них с Масой с самого начала так задумано было, догадался Сенька. Потому и рожу бритвой обскребли. Ну уж кукиш! Сколько можно измываться над человеком?

— Не надену и все тут! — решительно объявил он.

— Дело твоё, — пожал плечами Эраст Петрович. — Но если Князь тебя узнает, то обязательно, как ты выражаешься, з-завалит.

Сенька сглотнул.

— А без меня, обойтись никак невозможно?

— Возможно, — сказал инженер. — Хоть это и затруднит мою з-задачу. Но дело даже не в этом. Тебе потом будет стыдно.

Немного посопев, Скорик натянул скользкие девчачьи портки, чулки в сеточку, красное платье. Эраст Петрович надел на страдальца светлый парик с букольками, стёр с лица густую жидовскую конопатость, зачернил ресницы.

— Ну-ка, губы т-трубочкой.

И жирно намазал Сенькин рот сладко-пахучей помадой.

После протянул зеркальце:

— Полюбуйся, какая вышла красотка.

Скорик не стал смотреть, отвернулся.

Как Сенька стал мамзелькой

— Хоп-хоп, чумовые! — гаркнул лихач на вороных, и красавцы кони встали, как вкованные. Коренник изогнул точёную шею, покосился на извозчика бешеным глазом, топнул по булыжнику кованым копытом — полетели искры.

Хорошо подкатили к нумерам “Казань”, важно. И Боцман, что со своей тележки свистульками торговал, и толпившаяся вкруг него мелюзга повернулись к шикарному (три рубля в час!) ландо, уставились на кавказца и его спутницу.

— Здэсь жди! — велел джигит лихачу, кинул блёсткий золотой империал.

Спрыгнул, не коснувшись ногой подножки. Ряженого Сеньку взял за бока и легко поставил наземь, двинулся прямо к воротам. Боцману сказал не заветное “иовс”, как Скорик учил, а коротко, веско обронил:

— Я — Казбек.

И Боцман ничего, в дудку не шумнул, только прищурился. Кивнул восточному молодцу — заходи, мол. На Сеньку глянул мельком. Можно сказать, вовсе не заинтересовался его персоной, отчего тугой узел, закрутившийся у Скорика в брюхе, малость поослаб.

— Г-грациозней, — сказал во дворе Эраст Петрович своим обычным голосом. — Не маши руками. Двигай не плечами, а бёдрами. Вот так, хорошо.

На стук дверь приоткрылась, высунулся незнакомый Сеньке парнишка. Новый шестёрка, догадался Скорик, и в сердце — надо же — будто шильцем кольнуло. Взревновал, что ли? Чудно.

Пацанок Сеньке не понравился. Плоскорылый какой-то и глаза жёлтые, чисто у кота.

— Чего надо? — спросил.

Господин Неймлес и ему сказал то же:

— Я — Казбек. Князю скажи.

(У него выговорилось “Кинязу”.)

— Какой ещё Казбек? — шмыгнул носом шестой, и был немедленно ухвачен за этот самый нос двумя железными пальцами.

Абрек гортанно выругался, сочно приложил плоскорылого башкой о косяк, потом оттолкнул — тот грохнулся на пол.

Тогда Казбек вошёл, переступил через лежащего и решительно зашагал по коридору. Сенька, ойкая, поспевал следом. Оглянулся, увидел, что шестёрка держится за лоб, ошеломлённо хлопает глазами.