Билет на ковер-вертолет

Мне стало обидно.

— Вы противоречите сам себе. Если болезни заложены изначально, от бога, то и бороться с ними бесполезно.

Антон доел суп и отодвинул тарелку.

— По статистике длина человеческой жизни на десять процентов зависит от среды обитания. Ясное дело, житель слаборазвитой африканской страны протянет на белом свете меньше, чем гражданин Швейцарии или Германии. Двадцать процентов долголетия заложены от предков, итого выходит тридцать. А остальные семьдесят зависят лично от вас. Любое, даже не слишком хорошее наследство можно купировать. Объясняю. Допустим, ваша бабушка скончалась от рака легких. Прямой связи между нею и вами нет, но вы в зоне риска, в семье имелся случай онкологического заболевания, а где тонко, там и рвется. И что вам следует сделать, дабы избежать болезни или оттянуть ее начало? Переехать из крупного, загазованного, промышленного города в тихое, чистое, сельское место, ни в коем случае не курить, раз в полгода проходить диспансеризацию в поликлинике, сдавать анализы, заниматься спортом, не иметь лишний вес. Вот тогда, вполне вероятно, напасть вас не тронет, или она обнаружится на такой ранней стадии, когда излечение почти стопроцентно. Но ведь нет! Человек словно нарочно себя губит! Хватает сигареты, водку…

Занудная нотация стала меня раздражать. Встречаются на свете такие личности, старающиеся все делать правильно, аккуратно, так, как велено в учебнике. Ладно бы они сами являлись образцом для подражания, а то ведь на поверку выясняется интересная вещь: поучает человек весь божий свет, а сам еще тот безобразник!

— Согласна, — вклинилась я в ровное бурчание Антона, — следует хоть что-то знать о родственниках. Я не права. Но вы-то! Где ваши семейные фото на стенах? А?

Макаркин вскочил:

— Пойдемте! Сюда, налево, в гостиную…

Через пару секунд мне пришлось признать: мой сосед — из породы людей, у которых слова не расходятся с делом. В большой комнате, набитой всякими безделушками, на широком комоде теснилось множество рамок.

— Это моя прабабка, — начал рассказывать Антон, — она служила горничной в доме у барина. Снимок не слишком хорошего качества, а говорят, Анфиса Ивановна была редкой красавицей. А еще про нее ходило множество сплетен, женщину подозревали в интимной связи с барином. Ну, сами посудите, родила Анфиса подряд пять дочерей, потом попала к Глебу Семеновичу в прислуги, и появился на свет мой дед, единственный у нее мальчик.

И еще, девочек, моих двоюродных бабок, звали очень просто, по-крестьянски: Фекла, Авдотья, Акулина, Дуня и Стюра, а сына мать нарекла Овадий. Вы можете себе представить? Ребенок горничной — и Овадий! Ясное дело, барин помог имечко придумать. Овадий, кроме того, получил образование…

Речь Антона текла полноводной рекой, врач и впрямь много знал о своих предках.

— А где фото родни Лизы? — спросила я, когда Макаркин умолк.

Антон тяжело вздохнул:

— У Лизы ситуация сродни вашей. Ее отец умер, когда она была школьницей, и являлся полусумасшедшим коллекционером, который все деньги тратил на всякое старье. Мне эта страсть непонятна, но кое-кто охвачен ею, словно пожаром. Детство Лизы прошло тяжело, оказалось полуголодным и безрадостным, ее мать полностью растворилась в муже, о детях не заботилась. Закончилось все очень и очень плохо: Марина, так звали старшую сестру Лизы, убежала из дома, прихватив какую-то суперценную, по мнению родителей, вещь. Отец из-за поступка дочери умер от разрыва сердца, мать оказалась в психиатрической лечебнице, Лизоньку воспитывали дальние родственники. И вот вам иллюстрация к нашей беседе. Лизочка хорошо знала, как закончила свои дни ее мама, часто навещала безумную и понимала: сумасшествие может передаться и ее детям. Поэтому мы сознательно не заводили наследников. А вот представьте, если бы Лиза была не в курсе…

— Можете назвать девичью фамилию супруги? — воскликнула я, покрываясь потом.

— Конечно, — ответил Антон, — Константинова. Елизавета Федоровна Константинова.

Глава 23

— Вот это да! — не удержалась я от возгласа.

— Что вас так удивило? — вздернул брови Макаркин. — Самое обычное сочетание: Елизавета Федоровна Константинова.

Я открыла сумочку, вытащила фотографии и сунула их Антону под нос.

— Посмотрите, может, узнаете, кто на снимке?

Макаркин взял в руки фото.

— Откуда они у вас?

— Долго объяснять, — отмахнулась я от его вопроса, — но, насколько знаю, девочка, сидящая на окне, Марина, а на другом фото сестры запечатлены вместе.