Монстры из хорошей семьи

Мать бросила взгляд на часы и кивнула:

– Хорошо, иди мой руки.

Потом она вежливо поинтересовалась у меня:

– Вам еще налить чаю?

Правильно истолковав заданный вопрос, я встала:

– Огромное спасибо, пойду.

– Заглядывайте в гости, – церемонно ответила Лена.

Я вышла в коридор и остановилась.

– Сделайте одолжение, дайте адрес квартиры Веры.

– Записывайте, – кивнула Лена. – Только, мне кажется, вы зря время теряете. В кончине Веры вряд ли есть криминал. Шизофрения у нее, наверное, внезапно развилась, вот несчастную девочку на чердак и занесло. Господи, я же просила ее пойти к врачу, но она меня слушать не стала…

Я вышла на улицу, села в машину и стала постукивать пальцами по рулю. Шизофрения? Может, и так. Но меня очень смущала записка, отпечатанная на принтере. Почему Вера не написала письмо собственноручно? У нее неразборчивый почерк? Значит, девушка составила послание, положила его в карман и пошла на чердак? Но вчера вечером, когда мы расстались, Вера явно поверила в свою невиновность, я сумела объяснить девушке: ситуация с Барсиком – спланированная акция, да и смерть Долгова выглядит странно. Откуда в заброшенном доме взялся бензин? Кто потом преследовал Веру?

Если у девушки внезапно проявилась шизофрения, то вполне вероятно, что все, рассказанное мне Верой, является фантазией больного ума. Видения у сумасшедших яркие, в их головах звучат голоса. А значит… что это значит?

Я в раздражении стукнула рукой по рулю. Джип издал короткий недовольный крякающий звук, и проходившая мимо женщина шарахнулась в сторону, потом обернулась и погрозила мне кулаком. Но я, забыв извиниться перед нечаянно напуганной теткой, завела мотор. План действий таков. Сначала еду к бабкам, пытаюсь их настроить на мирный лад, заглядываю в комнату к Вере и узнаю, имела ли девушка компьютер с принтером. Если да, то тогда версия самоубийства не исключена. Сейчас многие молодые люди почти разучились писать, они все больше по клавиатуре компьютера стучат. Мало нынче осталось таких, как детективщица Арина Виолова, – царапающих ручкой по бумаге. Но если комп с печатным устройством отсутствует, события предстают в ином свете. Где Вера вечером, уже расставшись со мной, нашла их? К кому она заходила? Или девушка заблаговременно приготовила бумагу, беседовала со мной, имея в кармане предсмертное письмо? Это нелогично! Зачем тогда Вера полезла под диван в примерочной «Зубастого арбуза», за каким шутом пыталась добыть улику – окровавленный носовой платок? Почему судорожно повторяла: «Не хочу в тюрьму»?

Я рассуждала так. Человек, решивший свести счеты с жизнью, становится спокоен, он занят поиском выхода на тот свет, его уже не заботят мирские дела, и ему наплевать на всякие там окровавленные тряпки. Ну какая разница, найдут улику или нет, если знаешь: через несколько часов тебя уже на этом свете не будет? Отчего несчастная избрала подобный способ покинуть наш мир? Мне Вера говорила о снотворном – она хотела мирно заснуть. Впрочем, смерть мучительна в любом виде, но все же шмякнуться с высоты об асфальт хуже…

Джип замер у нужного дома, я припарковалась в углу двора и побежала в подъезд, предвидя большие сложности.

Интуиция не обманула.

– Хто? – донеслось из-за сильно поцарапанной двери.

– Мне нужны Мария Андреевна или Анна Ивановна.

– Зачем?

– Поговорить надо.

– Ты хто?

– Виола Тараканова, – терпеливо ответила я, назвав свое настоящее имя, подумав, что старуха вряд ли читала книги Арины Виоловой.

– Врешь, – неожиданно вылетело из приоткрытой щели.

– Ей-богу, правда, – по-детски ответила я.

– Паспорт покажь!

Я порылась в сумке и вытащила документ.

– Вот.

– Суй сюда, в щель.

Бордовая книжечка исчезла в темноте. Наступила тишина, потом до моего слуха долетел странный диалог:

– Нюрк!

– Аюшки…

– Подь сюда.

– Чаво?

– Погляди.

– Ну и ну! Ленинидовна!

– Верно.

– Не может быть!

Я терпеливо ждала, пока бабуси разберутся между собой, наконец другой голос, не тот, который потребовал паспорт, а более визгливый, спросил:

– Отца имеешь?

– Да.

– Звать-то его как?

– Ленинид Тараканов.

– И он че, в сериале снимался?

– Точно, – обрадовалась я, – играл главную роль в фильме «Кекс в большом городе».

– А ты ему хто?

– Отцу? Кто я своему отцу? Дочь, естественно.

– Неправда!

– Послушайте, – попыталась я воззвать к логике невидимых собеседниц, – у вас мой паспорт, изучите его внимательно. Сильно сомневаюсь, что в России найдется еще одна Виола Ленинидовна Тараканова.