– Скажите Марфе, меня прислала Вера Попова, – вырвалось у меня.
– Погоди, – ответила уборщица и исчезла.
Я снова затосковала на тряпке.
– Эй, топай сюда, – донеслось сверху, – ноги вытри, пошмурыгай получше.
Обрадовавшись, я поелозила ступнями по рядну, в которое превратилась от долгого использования тряпка, и понеслась по ступенькам.
– Здорова ты бегать, – констатировала старуха, – меня чуть не сшибла. Вона, дуй по коридору, ейная последняя комната. Вот молодежь, ну и…
Не слушая старухины причитания, я побежала вперед мимо совершенно одинаковых, высоких, когда-то белых, а теперь ободранных дверей. Нужная створка оказалась слегка приоткрытой, я толкнула ее ногой и влетела в маленькую, едва ли пятиметровую комнату, обставленную с простотой, которая понравилась бы самому придирчивому спартанцу: железная кровать, выкрашенная белой краской, тумбочка и один стул, притулившийся у окна. Занавески тут были сшиты из кусков простыней, а кровать застелена синим, вылинявшим одеялом. Полная старуха, одетая в ситцевый халат, лежала на койке.
– Это ты мне привет от Веры Поповой принесла? – неожиданно молодым голосом спросила она.
Я кивнула.
– Остается только поинтересоваться, на каком транспорте ты прибыла из ада, – хмыкнула Марфа и села.
В ту же минуту на пенсионерку накатил кашель. Я поискала глазами стакан и бутылку с водой и не нашла ни того, ни другого, на тумбочке было пусто.
– Не бойся, – прохрипела Марфа, – это не зараза. Сердечный кашель.
– Такой бывает? – удивилась я.
Врач кивнула.
– Лучше тебе не знать, что еще с человеком приключиться может. Так кто ты? Зачем пожаловала? С какой стати Веру-покойницу припомнила? Говори! Вон на стул садись и излагай.
Я покорно устроилась на неудобном жестком сиденье, открыла рот, но тут Марфа предостерегающе произнесла:
– Лучше тебе не врать! Я моментально ложь чувствую. Пойму, что обманываешь, и санитарок позову. Я им приплачиваю, они за меня горой встанут, выкинут тебя вон, и чихнуть не успеешь, ясно?
Отчего-то мне сразу стало понятно: Марфа не собирается пугать незнакомую посетительницу.
– Меня зовут Виола Тараканова, – медленно начала я, – под псевдонимом Арина Виолова я пишу детективные романы. Дружу со многими людьми, в частности, с Кирой Нифонтовой. Некоторое время тому назад Кира пришла ко мне…
Марфа прикрыла глаза, издали могло показаться, что старуха спит, но по тому, как побелели ее стиснутые в кулаки пальцы, стало понятно: она очень напряженно внимает моим словам.
Глава 29
Я говорила долго, в горле пересохло, но воды в комнате не было. В конце концов рассказ подошел к концу. Марфа молчала. Я воззрилась на нее.
– И что вы думаете по этому поводу?
Марфа кашлянула.
– Похоже, кто-то услышал мои молитвы.
– Вы о чем? – удивилась я.
– В бога я не верю, – спокойно сообщила старуха, – попов терпеть не могу, подруг не имею. Была, впрочем, одна, так она давно покойница. Лежу тут часами, гнию на одеяле и вспоминаю свою жизнь. Чем больше думаю, тем сильней пугаюсь: вот умру со дня на день, и что?
– Вы выглядите совершенно здоровой, – быстро сказала я, – еще лет двадцать протянете.
– Типун тебе на язык! – в сердцах вскричала Марфа. – Надеюсь не сегодня-завтра убраться. Одна беда, рассказать о лаборатории некому. Уж думала воспоминания написать, только их после моей смерти на помойку вышвырнут. А тут ты появилась, словно… словно…
– Добрый ангел, – подсказала я.
Марфа скривилась.
– Виола, я врач. Сколько раз на вскрытии была, смерть видела часто. Нет души. Печень, легкие, почки, это да, все на месте. А вот бессмертной субстанции я не встречала, ничего похожего не обнаруживается. Вранье все про тот свет. Ничего от нас не остается, кроме памяти. Повезло тому, кто что-то большое делал. Вот ты книги оставишь.
– Думаю, они никому не будут нужны, – вырвалось у меня.
Марфа покачала головой.
– Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Во всяком случае, некоторое время люди будут тебя поминать, кто добрым, а кто злым словом. Слышала слова Метерлинка? В его пьесе «Синяя птица» сказано: «Мертвые живы до тех пор, пока мы о них говорим». И это верно. А кто и что скажет про меня? А?
Я слегка растерялась.
– Ну… ваш сын, внучка…
Марфа тяжело вздохнула:
– Они умерли.
– Как? Я только вчера…
– Они умерли!!!
– Да, я все поняла, хорошо.