Любимые забавы папы Карло

– Верно, – удивилась бабушка, – а ты откуда знаешь?

– И вы крепко дружили?

– Хорошими подругами считались, – с достоинством сообщила консьержка.

Я вскочила и вцепилась в бабусю.

– Как вас зовут?

– Полина Михайловна, – ошарашенно ответила старуха.

– Милая, дорогая, любимая, помогите мне! – закричала я, понимая, что судьба неожиданно послала мне замечательный подарок.

– Ты истерику-то прекрати, – решительно велела Полина Михайловна, – какой от крика толк. Чем же я тебе помочь могу, а?

– Расскажите про Поповых!

– Кому же они интересны?

– Мне. Очень. Просто до смерти! Вы же хорошо знали и детей, и родителей?

– Ну… да… конечно, – кивнула бабушка, – только я никак не пойму, кто ты?

– Сейчас все объясню! – воскликнула я.

Полина Михайловна глянула на большие круглые часы, висящие над лифтом, и радостно констатировала:

– Ага! Двадцать ноль-ноль. Моя смена закончилась. Пошли наверх, чаем угощу и бутерброд дам, а то у тебя слюни при виде моей еды потекли.

Я улыбнулась:

– Верно. Наверное, и правда потекли, раз вы заметили.

– Эх, голубушка, – протянула Полина Михайловна, – я в таком месте работала, где ничто без внимания оставить было нельзя, лаборатория номер семь, не слышала?

– Никогда.

– И то верно, – кивнула консьержка, – о ней никто до сих пор не рассказывал, потому как все давно покойники, похоже, одна я осталась, а мне и поболтать не с кем, с тех пор, как Павел Семенович умер, живу одна. Ладно, поехали.

Квартира Полины Михайловны вполне могла бы служить съемочной площадкой для фильма про чудаковатого профессора, целиком и полностью отдавшего себя науке. Книги тут были повсюду, даже в кухне над дверью висела дубовая полка, забитая растрепанными томами.

Полина Михайловна налила мне чаю, очень крепкого, сладкого и горячего. В качестве угощения она выложила на стол мягкий батон белого хлеба, поставила коробочку плавленого сыра и нарезала лимон.

– Конечно, это не слишком уж шикарное угощение, – вздохнула старушка, – но ко мне гости не ходят. Нам с Пашей когда-то еще такой плавленый сыр в продуктовых заказах давали. Отнюдь не полезная для здоровья вещь, но, когда недалеко маячит кладбище, можно наконец забыть о правильном питании и хоть перед смертью поесть жареное, копченое, соленое, сладкое – все вредное, но очень вкусное. Когда ж еще себя порадовать? Лично мне все равно, какого размера саван намотают на меня после кончины. Скажешь, я не права? Или ты плавленый сыр не ешь?

Я улыбнулась:

– Во время моего детства этот сыр вдруг невесть откуда появился в обычной продаже. Кстати, мое имя Виола, представляете, как меня дразнили одноклассники? Иначе как «сырная замазка» и не звали!

– Дети подчас бывают жестоки, – по-птичьи склонила набок голову Полина Михайловна, – бедная Верочка целиком и полностью ощутила это на своей шкуре. Ну, рассказывай.

Я отхлебнула удивительно вкусный чай, откусила от толстого бутерброда и с набитым ртом пробормотала:

– Значит, так…

– Сначала прожуй, – велела Полина Михайловна, – да не торопись, никто не отнимет. Времени полно, меня бессонница замучила, до трех утра в кровати ворочаюсь и свою жизнь перебираю.

Я быстро проглотила сандвич, откашлялась и завела рассказ.

Выслушав меня, Полина Михайловна вновь включила чайник и тихо сказала:

– Что ж! Наверное, эксперимент можно было бы считать оконченным. Жаль, что ни у Петра, ни у Михаила нет детей. Интересна динамика процесса. Еще больше жаль, что погибла Аня. По женской линии…

– Кто такая Аня? – удивилась я.

– Сестра Петра и Михаила, – ответила Полина Михайловна.

– Я ничего о ней не слышала!

– Правильно, – кивнула старушка, – небось братья и не в курсе, про нее и Юру.

– А это кто?

– Их брат. У Веры четверо детей родилось, вот уж кто на науку поработал, так это она! Юра первым родился, затем Миша, следом Петя, а уж потом Аня, последыш. Очень тогда все обрадовались, что она девочка. Интересные возможности открывались. Мы-то с Павлом ничем помочь не могли. У Малины, правда, сынок народился, только Николай пил.

– Вы знали Николая Малину?

– Конечно.

– Откуда?

– Жили вначале в одной коммуналке. Малина, Поповы, Зина с Игорем и мы, Смайкины. А потом нам и Поповым отдельное жилье дали, за хорошую работу. Малину уволили, пил он много. Игорь Федорович, увы, оказался в нашей лаборатории балластом. Вот поэтому они с Зиной остались в коммуналке.