Концерт для колобка с оркестром

– Так все ясно! – возмутилась Люда. – Он хотел и ее наказать, и с нас деньги слупить! Мерзавец! Но не о нем сейчас речь! Ариночка, помогите мне! Умоляю.

Ей-богу, попросить больше некого.

– Что надо сделать? – осторожно спросила я.

– Я знаю, где Яна, – вздохнула Люда.

– Да?

– В Мирске.

– Почему вы так решили? – удивилась я. – И потом, Федор-то небось уже там побывал.

– Нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Он не в курсе нашей семейной истории, я ее, естественно, ему не рассказывала. Федор считает Яну моей родной, а не сводной сестрой, коренной москвичкой, ни о каком Мирске он и слыхом не слыхивал. Яна явно туда понеслась, в убежище.

– Куда?

Люда поежилась.

– В доме, в Мирске, есть подвал, он оборудован под комнату, даже отхожее место там предусмотрено.

Если продуктами запастись, долго сохраняющимися, вроде консервов, то в нем долго просидеть можно, никто вас не найдет. Вход в подвал очень хитро замаскирован, в жизни не догадаться, если не знать.

Надо открыть шкаф в маленькой спальне, найти в углу на полу колечко и приподнять доску. Покажется лестница.

– Вот уж странность! – удивилась я. – Кому же в голову пришло такое соорудить? Обычно лаз в подпол находится в кухне.

Люда стала накручивать на палец прядь волос.

– Да, конечно. Только отец женщины, воспитавшей Яну, когда началась Отечественная война, был директором школы. Он хорошо понимал, что немцы дойдут до Москвы, уж не знаю почему, но четко просчитал ситуацию. Предполагал, что жителям плохо придется, вот и оборудовал убежище, а когда фашисты вошли в Мирск, укрылся там вместе со своей семьей и ближайшими соседями. Немцы-то в предвкушении скорой победы совсем тормоза потеряли. Все хорошо помнят трагедию Бабьего Яра, но отчего-то забыли про жертвы, которые понесло Подмосковье.

Тактика выжженной земли – вот как это называлось, в живых не оставляли никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. В Мирске уцелело считаное количество людей, в их числе те, кто сидел в подвале. Ну а после того, как над рейхстагом взвилось красное знамя, отец Олимпиады…

– Это кто такая? – удивилась я.

– Олимпиада, – пояснила Люда, – так звали женщину, которая приняла роды у мамы. После победы бывший директор школы убежищем не пользовался. Укромное место пригодилось для Сони, она сидела там до родов, чтобы деревенские ее в доме не увидели, Яна появилась на свет в подвале. И сейчас она точно в Мирске, ждет, пока ситуация устаканится, надеется пересидеть и снова хвост из грязи сухим вытащить. Пожалуйста, Арина, съездите туда!

– Зачем?

– Ну, во-первых, Яна очень хорошо знает Федора и, вполне вероятно, сумеет сообщить, где он прячет вашу Аню. А во-вторых, передайте, что ей грозит опасность. Алеша зол как черт. Сейчас он на несколько дней уехал на книжную ярмарку. В день отъезда я совершенно случайно услышала его разговор по телефону. Муж нанял частных детективов, которые рано или поздно найдут Яну. Я боюсь за ее жизнь, понимаете… Ну в общем… Алеша решил избавиться от Яны, навсегда!

– Он ее убьет?! – испугался я.

– Нет, – отмахнулась Люда, – хуже!

– Что же может быть хуже смерти?

– Алеша придумал пристроить Яну в психиатрическую лечебницу, – пробормотала Люда, – муж говорит, что моя сестра сумасшедшая, агрессивная шизофреничка, которую нельзя оставлять на свободе.

Нормальный человек, по его мнению, не станет выкидывать такие фортели. Яну запрут в частной клинике, станут колоть ей всякие препараты…

– Вашего мужа можно понять, – пробормотала я, – он столько времени терпел. Яна позорила его имя, наносила ему финансовый ущерб. Странно, что Алексей не обозлился раньше. Ей-богу, девяносто девять мужчин из ста пошли бы в разнос на более ранней стадии.

– Да, конечно, – грустно согласилась Люда, – Алеша, он такой, очень терпеливый, сцепит зубы и до конца стоит, а потом ломается, словно палка, и тогда берегитесь все. Помогите, Ариночка, мне обратиться больше не к кому. Съездите в Мирск, предупредите Яну, вот, передайте ей, пусть уедет куда подальше.

В моих руках оказалась толстая пачка денег.

– Здесь десять тысяч долларов, – сообщила Люда, – Яне хватит, чтобы бежать.

– И вы после всего даете ей деньги?!

– Она моя сестра.

– Сводная ведь.

– Ну и что? Яна единственная моя родственница, нас выносила одна мать, – тихо сказала Люда, – я могла бы оказаться на ее месте, а она на моем. Судьба, карма, назовите это как хотите, только я не имею права бросить сестру, понимаете?