– Ну что, например?
Женщина скривилась.
– Фантазия у нее через край била. Классе в третьем она мне раскрыла «страшную» тайну, дескать, тетя Липа ей не родная мать. Родители Яны космонавты, им нельзя было ребенка иметь, а они родили и Олимпиаде отдали. «Вот вырасту, – врала Янка, – отправлюсь в Москву, найду их и заживу королевой. Буду каждый день платья менять, торты есть и на „Волге“ ездить». Я своей маме рассказала, та к тете Липе сбегала, похоже, Янке оплеух за вранье надавали, она с тех пор больше глупости не болтала, только иногда, если ее кто обижал, шипела: «Папе своему пожалуюсь!», но никто ей не верил, конечно. Какой отец! Тетя Липа не скрывала никогда, что родила вне брака девочку, замужем-то она никогда не была.
– Скажите, Яна сюда не приезжала?
– Ну, раза два-три. Может, убили ее, – предположила собеседница, – все, унесло, словно щепку потоком, ни разу к тете Липе на могилу не пришла, памятника не поставила, там только одна табличка. Вот поэтому и думаю, что убили ее. Все-таки нормальная женщина мать так не оставит, не по-божески это!
– Нет, Яна жива, – пробормотала я, – думала, честно говоря, ее тут застать. Значит, она не приезжала недавно, вы точно знаете?
Женщина хмыкнула:
– Да уж куда точнее. У нас в Мирске событий никаких не происходит, любой человек из города любопытство вызывает. Вы вот сейчас по улице прошлись, так теперь станут полгода обсуждать, во что одета была, к кому заявилась, о чем разговаривала. Ко мне придут, расспрашивать начнут.
– Да я никого не встретила, только в одну избу и постучалась!
Собеседница мягко улыбнулась.
– Это вам только кажется, а из-за занавесок столько глаз глядело! В Мирске скрыть что-то трудно.
И потом: ну приехала Яна, и что? Изба развалена, куда ей деваться? Ко мне бы пришла, чаю попила. Кстати, хотите горяченького?
– Спасибо, – лязгнула я зубами.
– Холод-то какой после жары наступил, – посетовала женщина, ведя меня к маленькому, но крепкому домику, – сейчас все в огороде померзнет. Ну просто беда.
В чистенькой, опрятной кухне она усадила меня за стол, налила пол-литровую кружку светло-желтой, замечательно горячей жидкости и предложила кусок хлеба с маслом.
– Давно в город за конфетами не ездила, – пояснила хозяйка, – вот и нету сладкого, но, если сверху, на масло, сахарный песок насыпать, очень вкусно получается!
Я улыбнулась.
– В детстве я проводила лето в деревне, и бабушка часто давала мне такое «пирожное». Давайте познакомимся, меня Виолой зовут.
– Валя, – приветливо ответила хозяйка.
– Не тоскливо вам тут?
– Так я только на лето приезжаю, – объяснила Валя, – детей вывожу, носятся целый день на воздухе, никакой дождь им не помеха. Посажу все, соберу, в банки закатаю и домой, в Москву. Мирск у нас теперь вроде дачи. Далеко, правда, зато все свое, и земли полно, сей не хочу, никто сотки не считает. Я вон себе тети-Липин огород прихватила, под картошку его распахала. Муж, правда, сердился, говорил: «Вот Антонина приедет и задаст тебе, налетит, наорет…» А я ему в ответ: «Она сюда сколько лет нос не кажет…»
– Кто это, Антонина? – прервала я ее.
– А сестра тети Липы, – ответила Валя, – только ей больше по жизни повезло, в город переехала, в Козюлино, небось до сих пор там живет, она моложе тети Липы лет этак на шесть, а может, и больше, я точно не знаю. Они с тетей Липой не слишком ладили, Тоня злая, прямо как Яна…
Я удивилась.
– Злая?
– Ага, – кивнула Валя, – знаете, ей жутко повезло у Олимпиады родиться. Все удивились, когда тетя Липа родила, да так внезапно. Утром моя мама увидела, что во дворе коляска стоит, ну и не утерпела, пошла спрашивать: что за младенец, откуда взялся…
Олимпиада спокойно улыбнулась:
– Я родила.
– Ты? – мать Вали схватилась за забор рукой. – Когда?
– А неделю назад.
– Это когда к тебе Тоня приезжала?
– Точно, я ее к родам вызвала.
– Но ты же беременной не казалась, – никак не могла успокоиться соседка.
– Значит, плохо смотрели, – усмехнулась Олимпиада, но потом сжалилась над растерянной матерью Вали и объяснила:
– У меня вес большой, живот всегда торчит, грудь объемная, надела платье пошире – никто ничего и не заметил.
– Кто же отец?
– Молодец с большой дороги, – отмахнулась Олимпиада.
Как ни старались потом жители деревни, так и не узнали, кто же папа Яны. Но отсутствие доброго, любящего отца никак не сказалось на ее судьбе. Яна всегда была одета лучше всех в деревне, имела самые замечательные игрушки и книжки, у нее был велосипед и, неслыханное дело в Мирске, свой собственный телевизор, стоявший в ее комнате.