Кто придет меня убить?

– Почему?

– Ты слишком молода.

– Может быть, я пойму, – настойчиво повторила она. – Ты говоришь интересные вещи. Значит, человек со всем смиряется? Со всем, со всем?

– А как жить? – ответил вопросом на вопрос Борис. – Слушай, маленькая, а ты не замечаешь, что я говорю по-русски все лучше и лучше? Это благодаря тебе. Вчера я был у матери, и она мне сказала, что у меня появились какие-то интересные словечки… А я сам этого не заметил! Она сразу сказала, что я, наверное, общался с кем-то из России, очень просила сказать с кем.

– Но ты не сказал?

– Нет, конечно. Что ты! Я никому не рассказывал о тебе. А матери тем более.

– Почему?

– Потому что она сразу начнет плакать и просить, чтобы ты пришла в гости, чтобы поболтать с нею… Ты себе не представляешь, какой она стала сентиментальной и невыносимой! – пожаловался он. – И с каждым разом все хуже и хуже, Жермен стало очень трудно управляться с нею.

– А как Жермен? Она согласилась ехать в Версаль?

– Наотрез отказалась, – вздохнул он. – Мать в истерике, вчера пролила море слез.

– Придется искать новую горничную?

– Да, но мать ничего не желает слышать, она привыкла к Жермен, хотя это просто глупая корова. Но в таком возрасте трудно менять привычки. Например, когда у Жермен выходной – а он как раз сегодня, – мать до вечера места себе не находит.

– А Жермен поздно возвращается домой? – закинула Олеся удочку.

– Довольно поздно – часов в одиннадцать – двенадцать, а то и позже. Она стремится использовать свой выходной на всю катушку и часто является пьяной. Но мать ей все прощает, только бы Жермен оставалась с нею… Глупая привязанность!

– Наверное, это тот самый компромисс, о котором ты говорил, – предположила Олеся. – Уж конечно, твоя мама прожила интересную жизнь, и вот под старость ей осталась только глупая служанка… Но она все равно цепляется за нее. И счастлива. Верно?

– Малышка! – изумленно воскликнул Борис, глядя на нее и одновременно выворачивая руль и сигналя машине, идущей на обгон. – Ты настоящий философ! Похоже, с тобой можно обсуждать все, что угодно?!

– Ну, если хочешь… – Олеся рассмеялась. Ей подумалось, что никто и никогда не принимал ее всерьез.

Особенно Саша. А если бы кто-нибудь решил поговорить с нею по душам, разве она не смогла бы поддержать разговор? Разве она только на то и способна, что продавать водку в ночном магазине и замирать перед камерон! Нет, она еще покажет всем им! Они узнают Олесю! Особенно этот жирный боров! Какой он самодовольный, какой ограниченный, какой старый! Ни за что она не поверила бы, что он старше Саши всего лет на десять. Между ними была пропасть, целые века!

А он тем временем продолжал болтать.

– Вчера жена купила себе новый шампунь. К нему прилагался рекламный буклет, его вручили ей в магазине. И знаешь, кто был на буклете? Ты!

– Я? Уже вышла эта реклама? – подскочила она. – Правда?

– Да, малышка, тебе ведь лучше знать.

– Но я ничего не знала!

– Странно, – усмехнулся он. – А я, когда увидел твое лицо – ты так хорошо получилась! – едва смог справиться с собой. Ты знаменитость, девочка моя, мне надо быть очень осторожным, чтобы тебе не повредить! Это может испортить тебе карьеру!

– В самом деле… – прошептала Олеся, хотя думала в этот миг вовсе не о карьере. Ей на ум снова пришли Катрин и Анн. Они ведь тоже ходят в магазины, Катрин моет голову, а если уже вышла реклама… Она никак не ожидала, что агентство сработает с такой оперативностью, ей захотелось выть от собственного промаха! Как она могла знакомиться с этими ребятами, когда знала, что еще немного – и ее лицо узнает весь Париж, а потом – весь мир!

– Ты расстроилась? – Борис протянул руку и погладил ее по голому колену. – Знаешь, что сказала Ирен?

– Кто такая Ирен?

– Моя жена. Знаешь, что она сказала, увидев твое лицо? Что ты очаровательна. Так и сказала. А уж услышать такое от Ирен…

– Я думаю, она ни за что бы так не сказала, если бы знала, кто я такая… – пробормотала Олеся, с трудом отвлекаясь от своих невеселых мыслей. – Но ты, конечно, держался молодцом?

– Будь спокойна, я тебя не выдал.

Потом они остановились возле дома, где жил Борис, и вместе поднялись наверх. Олеся чувствовала лихорадочное возбуждение, вся горела, но при этом ей было совсем не страшно. Борис тащил два больших пакета из магазина деликатесов.

– Сегодня мы пьем шампанское, – сказал он. – И я купил устриц. Самый сезон! Маленькая, ты немного устала? Я вижу, ты какая-то бледная…