- Автора!

— И мальчику он сказал?

— Мой сын очень умный. Слышите вы? Он всегда понимал, что эта семья ему чужая. Он — человек другой породы, он тоже родился принцем, Паша очень хорошо сказал в своей книге об этом. И то, что они друг друга поняли, — это естественно.

— Понятно, два королевских высочества строили планы захвата трона. Какого только, а? Любовь Николаевна?

— Для моего сына всегда найдется трон! — Она гордо вскинула голову и, не прощаясь, пошла к дому.

Леонидов развернулся и потащил Михина к калитке:

— Ну, Игорь, что скажешь?

— Клишина они не травили.

— И это все? — Леонидов рассмеялся, до слез рассмеялся. Сквозь смех сказал: — Сразу видно человека практичного. Тут такая семейная драма, а ты со своим выводом, что Клишина они не травили!

— А что? — Михин, похоже, обиделся. — Что смешного я сказал?

— Да ничего. — Леонидов не мог успокоиться. — Если бы парень был постарше, я бы подумал, что продолжения книги пишет он.

— Какие еще продолжения? Одно только и было.

— Погоди, еще не вечер.

3

В машине они молчали минут десять, потом Михин спросил:

— И что дальше?

— А что ты хотел?

— Если это не они, если все написанное — вымысел писателя, то кто же тогда его отравил? Ждать очередного послания с того света?

— Не жди, — усмехнулся Леонидов. — Или жди.

— А убийцу искать?

— Ну ищи.

— Тут тупик. Да, отпечатки на бокалах. А цианистый калий? Нет доказательств, что Солда-тов или Любовь Николаевна могли его достать. А может, они не все сказали?

— Конечно, не все!

— Почему же мы тогда ушли?

— Потому. Сегодня у нас к ним больше ничего нет, понял? И не паникуй. Тебе надо приехать домой, успокоиться, телевизор посмотреть, а с началом новой недели всерьез заняться биографией Павла Андреевича Клишина. Не с неба же он к нам свалился, и не со звезды. Родился он на планете Земля, были у него и папа с мамой, и врачи-невропатологи, которые с детства его наблюдали, и история болезни в поликлинике, и, наконец, женщина, с которой он действительно спал. Интуиции Любови Николаевны можно доверять. Она сразу почувствовала, что в доме у Клишина женщина. Сердцем почувствовала.

— А если он не с женщинами?

— То есть был голубой? Тогда Павел Андреевич должен был непременно мотивировать это в своем творчестве.

— Почему?

— Да потому. Что движет нормальным человеком? Потребности: в еде, в одежде, в удовлетворении своего влечения к лицу все равно какого пола. А что движет писателем? Любопытство. Он все пропускает через себя, потом делится впечатлениями.

— Писатель тоже человек, чепуха все это. Почему им не могут двигать потребности?

— У Клишина была только одна потребность — в славе. На которой Павел. Андреевич и свихнулся. Ну все у него было. Молодость, здоровье, красота, деньги, женщины. Захотелось стать знаменитым. Потому он и написал сценарий собственного убийства. Чтобы подогнать под него события того вечера, специально вызвал к себе на дачу Любовь Николаевну. Которая так его любила, что готова была прибежать по первому зову. А Солдатов, который в свою очередь любит ее, кинулся за женой. Кстати, узнай насчет писательского завещания. Кто наследники? Родители, как я понимаю, умерли?

— Ну да.

— Отчего?

— Не знаю. Умерли. Клишин жил один. И в Москве, в своей квартире, и на даче.

— Выясни обязательно, как умерли его родители. Может, там авария, несчастный случай, или групповое самоубийство.

— Шутишь?

— Делать мне больше нечего; Законных детей у Клишина тоже нет. А остальные родственники? Неужели же никого?

— Тетка вроде есть.

— Узнай, ей ли он все оставил. Идеи идеями, а деньги деньгами. Могли убить и из-за наследства.

— Знаешь, Алексей, ты высади меня у железнодорожной станции, я в город поеду.

— А что так? Может, ко мне? Пообедаем?

— Устал. Жарко сегодня. Домой хочу.

— Как скажешь. Если придет по почте еще один конверт, ты мне позвони на работу или домой после десяти вечера.

— А ты уверен, что придет?.

— Почти…

Подъехав к дому, Леонидов услышал, как стучит молоток. Серега честно зарабатывал обед, приводя в божеский вид терраску. Женщины занимались приготовлением пищи. Жена Саша вышла на крыльцо, выплеснуть воду из блюда, в котором мыла овощи и, увидев мужа, фыркнула:. — Явился! Если бы он у любовницы был, я бы еще поняла. Если бы с машиной каждый день миловался, разбила бы ее вдребезги. Но он бросает меня, чтобы расследовать загадочное убийство! Непостижимо! Как выцарапать глаза роковым тайнам? А лучший друг полдня стучит молотком, обивая террасу! Знаешь, я, пожалуй, отпишу ее Барышевым.