Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»

- Поня-ятно!… - мрачно сказала Александра. - А его вдова и дети, с ними что стало?

- Они уцелели. Их увели к себе соседи, а потом спрятали в одной из тихих старинных деревенек в псковских лесах. Старший сын Алексей, отец нашего соседа, через несколько лет вернулся в Псков. Но на месте сгоревшего священнического дома стояли уже два новых домика, и в одном из них поселился школьный учитель. Это был мой отец. Алексей Викторович со временем перекупил второй дом у наших соседей, а его сын, наш сосед Виктор Алексеевич, решил полностью восстановить дом своего героического деда, отца Виктора, таким, каким он его видел на старой фотографии. Фотографию эту, кстати, я ему разыскала в нашем краеведческом музее. Вот и вся история.

- Так дядю Витю в честь его дедушки назвали? - спросила Аннушка.

- Да, в его честь. По крайней мере, он сам так считает.

Дмитрий Сергеевич покрутил головой и сказала:

- Нет, это надо же! Я жил тут несколько лет, вроде и отношения у нас с дядей Витей были хорошие, добрососедские, даже выпивали несколько раз вместе, а самого главного я о нем, оказывается, и не знал! Ну, работает дядя Витя на реке, катер какой-то куда-то водит, простой вроде дядька, а он, оказывается, внук расстрелянного большевиками священника!

- Он не всем про себя говорил правду, Митя.

- Не доверял, значит, соседям?

- Выходит, так.

- А вам, Анастасия Николаевна? - спросила Александра. - Вам он, конечно, доверял?

- Представьте, да. По-моему, я с самого детства все о нем знала.

- И ни один человек не уцелел из всего того Талабского полка? - спросил Дмитрий Сергеевич.

- Уцелели двое, полковник Пермикин и один рядовой, который тоже скрылся и тихо дожил до самой старости. От него люди и узнали, как происходил расстрел Талабского полка красными и эстонцами на льду Наровы, под Нарвой. А полковник Пермикин к концу гражданской войны стал генералом армии, ушел в эмиграцию, умер и похоронен в Австрии.

- Так значит, остров Залита назван в честь комиссара, которого талабские рыбаки в озеро бросили? - спросила, нахмурясь, Юлька.

- Да.

- А как раньше назывался остров?

- Остров Талабск.

- Вот пусть бы он так и назывался! - сказала Александра.

- Или переименовали бы его в честь белого генерала Пермикина, который рыбацкий полк создал! - предложила Юлька.

- Или пусть он называется Никольским - ведь на нем не только батюшка отец Николай жил, на нем и храм Николая Угодника стоит, - сказала Аннушка.

- Вы все правы, девочки! - сказал Мишин, обращаясь, кажется, не только к дочерям, но и к Александре. - Но Талабский архипелаг - это ж не какие-нибудь необитаемые острова, на них люди живут, внуки и правнуки тех самых рыбаков-героев. Вот пусть они и решат этот вопрос! И спасибо вам, Анастасия Николаевна, за рассказ.

- Ну, теперь-то вы согласны со мной, Митя, что сосед должен восстановить дом своего деда? - спросила бабушка.

- Конечно! - согласились Дмитрий Сергеевич и Юлианны. - Пусть восстанавливает!

- А вы что об этом думаете, Александра? Александра вздрогнула - она думала о другом.

- О чем?

- О том, что сосед должен восстановить дом деда?

- Ну, конечно, должен! Только я о другом думала: я вдруг вспомнила песню Александра Галича «Ошибка». Знаете? - и она тихонько напела: «Мы похоронены где-то под Нарвой, под Нарвой, под Нарвой…» - И я поняла, о ком эта песня: она о белогвардейцах, погибших под Нарвой.

- Что это за песня? - спросила Юлька.

- Ты тоже не знаешь ее, Аннушка?

- Не знаю.

- Если бы была гитара, я бы вам спела.

- Гитара есть, Александра. Анастасия Николаевна, можно? - спросил Дмитрий Сергеевич.

- Ну, конечно, можно, Митя. Сходи, принеси!

- Это нашей мамы гитара, - пояснила Аннушка Александре. - Мама хорошо играла и пела.

Дмитрий Сергеевич сходил в комнату бабушки и вернулся с гитарой. Он протянул ее Александре и сказал:

- Боюсь, что она очень расстроена, на ней давно уже никто не играл.

- Ничего, я попробую настроить, - сказала Александра.

Пока она настраивала гитару, все молча ждали. А потом Александра ударила по струнам и запела:

Мы похоронены где-то под Нарвой,

Под Нарвой, под Нарвой,

Мы похоронены где-то под Нарвой,

Мы были - и нет.

Так и лежим, как шагали, попарно,

Попарно, попарно,

Так и лежим, как шагали попарно -

И общий привет!…

Она пела песню о мертвых солдатах, которые лежат замерзшие в земле, которых «не тревожит ни враг, ни побудка». И вдруг павшие воины слышат голос трубы: