Кекс в большом городе

Наверное, удивись я в тот момент, спроси Наташу: «Откуда у тебя ключи? Вроде говорила, что не имеешь машины!» – женщина бы небось всплеснула руками и принялась вскрикивать: «Ой, ой! Случайно прихватила связку от джипа мужа!»

Или придумала бы другую какую-нибудь небылицу, похоже, Еремина была мастером художественного свиста! Но я перевела внимание на дорогу, и Наташа решила: прокатило, дура ничего не заметила!

Но зачем она села в мои «Жигули», если имела в своем распоряжении лучшее средство передвижения, не ржавую раздолбайку, в которой задыхаешься от жары, а комфортную иномарку, вероятно, с кондиционером?

Ответ ясен даже младенцу! Еремина решила спеть мне песню про «сестру». Но по какой причине? Мы встретились случайно и разошлись бы без напряга.

Проворачивая в голове ситуацию так и эдак, я доехала до уже знакомого барака и вылезла из машины. Похоже, в Буркине не было дождя, мне стало жарко и отчего-то страшно.

Длинный коридор был пуст, основная масса дверей оказалась запертой. Я подергала ручки, постучала ногой в створки, похоже, местных жителей забрали инопланетяне. В конце концов счастье мне улыбнулось, в крохотном чуланчике у кухни обнаружилась женщина примерно сорока лет.

– Вы кто? – изумленно спросила она. – Ищете кого-то?

– Да, да, – радостно закивала я, – Леру!

– Леру?

– Валерию, девочку, может, девушку, такую молодую. Не знаете, где она?

Женщина пожала плечами.

– Барак расселили примерно год назад, хотели сносить, но потом сюда переселенцев направили. Ну, беженцев всяких. Тут такой бардак начался, не передать словами! Комнату выделяют одной семье, глянь, уже пять живут, все друг другу родственники, шум, гам, ну а на прошлой неделе менты заявились, народ в машины покидали и вывезли. Одна я осталась, потому что местная. Мне квартиры не хватило!

– Вот неприятность, – сочувственно воскликнула я, – небось тяжело в бараке, да и страшно!

Женщина усмехнулась.

– У нас тут в туалете крыса жила, в норе. Централизованной канализации в Буркине отродясь не было, пещерный век. Я один раз в сортир пошла, а крысятина как вылетит, кинулась на меня. И чего делать было? Стащила с ноги туфлю и давай дрянь по морде долбасить! Дрались мы не на жизнь, а на смерть. Колочу мерзавку, а она прыгает вверх, словно у нее не ноги, а пружины, ни за что бы не поверила, расскажи мне кто, как крысы высоко сигают! В общем, прибила я ее, и меня после той драки ничего уже не пугает и не расстраивает. Даже хорошо, что квартира не досталась!

– Почему? – только и сумела спросить я, потрясенная услышанным.

Уж на что считаю себя сильной личностью, только схватиться один на один с обезумевшим грызуном мне слабо.

– А в администрацию съездила, – удовлетворенно пояснила тетка, – к самому губернатору пробилась и пожаловалась! Уж тут шум пошел! Наш мэр, тоже мне, прыщ на заднице, перетрухал до болезни, сам в барак приплелся. Ой, не могу, прямо, как большой, с охраной из двух наших местных объедков. Цирк! Умереть не встать. Вошел сюда и завел: «Лидия Сергеевна, не надо больше жаловаться, все уладим, получите личную площадь в доме, который в июле принимают». Я, конечно, ногами затопала, завизжала: «Еще чего, почти год во двор на горшок бегать!» А он говорит: «Извините, виноваты. Хочу бартерную сделку предложить: вы успокаиваетесь, а я вам ключи от бесплатных двухкомнатных хором вручаю». Понимаете? Я-то одна, а комнат сколько? Вот оно как! Правильно люди говорят: не было счастья, да несчастье помогло!

– Лера Опара из местных, – перебила я Лидию Сергеевну.

– Не помню такую.

– Вроде в самой последней комнате, в противоположном от вас конце коридора жила.

– Нет, – заулыбалась женщина, – там баба Катя мыкалась. Совесть наша.

– Кто?

Лидия Сергеевна засмеялась.

– Весь барак водку пил безостановочно, мало кто трезвым ходил, троих лишь назвать могу, включая себя. Но я и Рита Меркулова тихо сидели, а баба Катя по пятницам обход устраивала. Только народ «отдыхать» начнет, бац, бабуся на пороге, с иконой Николая-угодника в руках и давай причитать: «Хватить грешить, пост нынче, на стол колбасу поставили, ироды, злодеи анафемские! Отложите бутылки, прокляну иначе на иконе!» Ну не поверишь, у особо нервных икота начиналась. Ее у нас тут ведьмой считали.

– С иконой?

– Так и что? Белая она колдунья, хорошо людям делала, голову умела лечить, зубы заговаривала, кости вправляла, от заикания избавляла, травки всякие знала. Ей за знахарство все прощали.