Лунный вариант

Поэтому точность проведенной Гагариным посадки стала просто подарком. И вот почему. Хотя сила тяжести на Луне меньше земной в шесть раз и на взгляд дилетанта кажется, что люди могут там чуть ли не парить птицами, на самом деле это абсолютно не так. И дело даже не в массивном скафандре, который, разумеется, увеличивает вес космонавта вдвое. Ведь все равно соотношение потерянного за счет гравитации остается в пользу легкости. Но… Наши организмы не приспособлены к перемещению по столь малой планете. За счет медленного ускорения свободного падения скорость пешего человека падает чудовищно. По расчетам, а теперь уже и по реальному опыту американцев, бег на Луне невозможен, а подобие шага дает предельную скорость перемещения всего полтора километра в час. Оказалось, что можно еще и прыгать. Но не слишком долго, а следовательно, не слишком далеко. Советская лунная ракета не имела в багажнике электромобилей, сходных с теми, что вот-вот должны войти в оснастку астронавтов. Значит, прилунись «Кузнечик» на километр дальше от цели, космонавт не успел бы не только ничего сделать, но даже просто пройтись до Аномалии и вернуться назад. А ведь на обратном пути он подряжался ее транспортировать! Причем собственным тягловым усилием. Видели картину Репина… Нет, не «Приплыли», а «Бурлаки на Волге»? Вот примерно с такой же скоростью и в подобной позе мог перемещаться по Луне космонавт. Однако волжским бурлакам не требовалось тащить с собой кислород для дыхания и воду для системы охлаждения! А вот Гагарину – требовалось!

Глава 21

Коррекция

Теперь астронавты столкнулись с проблемой коррекции курса. В описываемый нами момент «Аполлон-13» несся в неизвестность. Ясно, что он удалялся от Земли, но поскольку главный двигатель выключился до выработки положенного цикла, корабль с одинаковой вероятностью мог либо воткнуться в эту самую Луну, причем со всей своей второй космической скоростью, либо пройти далеко в стороне. Жизненно-бытовые вопросы тоже оставались во главе угла. Ведь обжитый досрочно лунный модуль не был предназначен для трех человек, тем более на достаточное время. Сейчас астронавтов, в лучшем случае, ожидало четырехдневное путешествие с проходом естественного спутника по дуге. Весьма напряженной сложилась и ситуация с энергетикой. Еще хуже было с питанием. В условиях вынужденной экономии электричества о подогреве пищи следовало забыть. Но ведь практически все запасы продовольствия хранились в замороженном виде. Чисто теоретически диета и голодание иногда полезны. Однако сейчас был не тот случай. Мало того что от астронавтов требовалась интенсивная умственная и физическая работа, так ведь еще из-за грядущего энергетического голода следовало экономить на отоплении, а значит, бороться с холодом растратой собственных калорий.

Охрипшие от споров земные инженеры сошлись на том, что производить коррекцию с помощью главного двигателя однозначно нельзя. Мгновенная гибель в огне или вследствие разгерметизации перевешивала даже альтернативу с длительным умиранием от удушья и вечным странствием превращенного в гробницу «Аполлона» в окрестностях Солнца. Следовательно, для выравнивания траектории нужно использовать двигатели лунного посадочного блока. Такая ситуация не предусматривалась никакими предварительными планами и требовала огромного количества расчетов. Поскольку время позволяло, не стоило проводить их на борту поврежденного корабля, тратя бесценную энергию. Так что от астронавтов требовалось только напряжение их собственных, выданных природой и размещенных в голове вычислительных комплексов. Им вменялось в обязанность, используя бортовые приборы, указать свое место в мироздании максимально точным образом. Кроме того, нужно было определить вектор движения «Аполлона» относительно Луны, Земли и Солнца, да и кое-каких неподвижных звезд заодно. С помощью удивительно хорошо работающего радио все эти бесконечные цифры переправлялись в Хьюстон и там поступали в перегретые головы специалистов Центра управления полетом, а также в охлаждаемые кондиционерами шкафы электронно-вычислительных машин. Здесь цифры и векторы местоположения удивительным образом преобразовывались в секунды и килограммы, первые из которых относились ко времени работы двигателей, а вторые к расходу наличного топлива.

После этого новый поток сигналов следовал через пустопорожность вакуума, улавливался остронаправленной антенной, попадал в усилители, преобразовывался в трепыхание динамиков, карандашные каракули и магнитофонные обороты. Потом он производил малозаметную, но сложную борьбу с энтропией в биологических субстанциях, размещенных в черепных коробках покинувших биосферу существ, и, наконец, пыхал выхлопами корректирующих движков.