Но точно никто ничего не знал. Константина осудили, процесс был закрытым. Арис уехал в Америку, где довольно скоро разбогател, но в обмен на материальное благополучие провидение лишило Андропулоса жены (его супруга погибла во время океанской прогулки – свалилась с яхты и утонула). Детей у Ариса не было.
После случившегося среди знакомых в Греции поползли слухи: Арис хотел попасть в Вашингтон, но на то же место претендовал и Костя. Греческие власти склонялись к тому, чтобы отправить за океан Калистидаса – он был более опытен, много лет проработал в России. Арис проигрывал приятелю, ездил только в Данию, правда, трудился там не один год. Но при всем уважении к этой замечательной европейской стране, ее никак нельзя сравнить с Россией. Калистидаса отозвали домой, чтобы подготовить к отправке в Вашингтон, карьера его стремительно развивалась. И тут очень вовремя разыгрался скандал…
Через полгода о Косте забыли, ведь новость живет на страницах газет недолго. Таблоиды перестали рыться в грязном белье Калистидаса, но иногда газетчики по непонятной причине вспоминали о чиновнике и сообщали: Константин жив, сидит в тюрьме.
У Калистидаса из близких осталась одна Роза. Вот уж кому досталось по полной программе! Сначала бедную женщину безостановочно допрашивали, но в конце концов следователь понял: экономка ничего интересного рассказать не может. Едва правоохранительные органы от нее отвязались, прицепились журналисты. Роза на своей шкуре испытала «прелести» славы – она не могла спокойно выйти в магазин, поскольку под каждым кустом торчали папарацци с объективами. Соседи перешептывались. Одни при виде бывшей экономки демонстративно переходили на другую сторону улицы, другие кидались обнимать женщину и с жадным любопытством спрашивали:
– Ну как там наш Костя? Есть надежда на освобождение?
Роза мучилась так полгода. Потом к ней пришла хозяйка риэлторского агентства и предложила сделку:
– Я заберу дом Калистидаса в длительную аренду, – сказала бизнес-вумен, – и сразу заплачу вам солидную сумму.
Роза согласилась. Она, конечно, понимала, что ушлая баба решила нагреть руки – сейчас отстегнет драхмы, а потом будет сдавать виллу и получать неплохую прибыль. Но экономке не на что было жить. Греция небольшая страна, слухи распространяются мгновенно, Розу никто не хотел брать на работу. Но главное в другом – нужно было передавать Косте в тюрьму посылки, поддерживать хозяина материально и морально.
Роза сняла самую дешевую квартиру и стала вести уединенный образ жизни.
– Мне удалось сохранить инкогнито, – говорила она сейчас, – соседи считают меня обычной пенсионеркой. Костю народ практически забыл. Боюсь только, что его смерть вновь привлечет внимание журналистов.
– Калистидас болен? – спросила я.
– Он умирает, – пояснила Роза. – Надеюсь, я тоже скоро уйду на тот свет.
– Роза, имелась ли у Софьи какая-нибудь примета? – задала я свой главный вопрос. – Такая, чтобы можно было ее опознать?
Экономка кивнула.
– Да. У Софи на правой ноге был шестой палец. Оливия хотела его ампутировать, однако врачи не разрешили. Я не помню, в чем там было дело, но вроде доктора говорили, что в случае операции ребенок станет хромым. Софья лишнего пальчика не стеснялась, но и не демонстрировала его, летом всегда надевала носочки. Помнится, один раз Оливия неожиданно спросила у мужа: «Если у Софьи будут дети, они тоже окажутся шестипалыми?», и Константин пояснил, что этот отличительный признак передается генетически. Причем добавил, мол, это и замечательно! Потому что Сонечка, когда станет матерью, будет уверена, что младенца не подменили в роддоме. «Подобное случается часто, а шестой палец лучше любого анализа подтверждает родство. Довольно редкая аномалия, она передается только среди кровных родственников», – вот так Костя сказал.
Я вскочила с дивана:
– Спасибо!
– Не за что, – слабо улыбнулась Роза. – Очень прошу вас, не рассказывайте никому про меня. Ни одна душа не знает, где я живу, квартира снята по чужому паспорту. Очень боюсь, что после смерти Константина папарацци кинутся меня искать, я не переживу их внимания. Хотя это и хорошо, что не переживу… Вы посмотрите на ногу той несчастной женщины?
– Хотите, я ей прямо сейчас позвоню и спрошу про палец? – предложила я.
Роза кивнула. Я вытащила телефон и набрала номер Эммы.
Мелодичный женский голос произнес какую-то фразу по-гречески, я сунула трубку бывшей экономке с просьбой перевести ее.