Стриптиз Жар-птицы

Мадам Колоскова номер два покраснела:

– Мне мама рассказала.

– Жозя? Вы же с ней не общаетесь!

– Не свекровь, – уточнила Лида, – моя собственная мать.

– А она от кого про скандал узнала?

Лида снова передернула плечами, затем сняла с постели шерстяной плед и завернулась в него, устроившись на кровати.

– Мама была у Колосковых домработницей – три раза в неделю приходила убирать, готовить, стирать. Жозя с Даной лишь прикидывались бедными, у них имелись рубли в чулках. Совсем нищая семья прислугу не наймет, сами будут с пылесосом бегать.

– Ясненько, – кивнула я. – Значит, поломойка подслушивала, а потом, вернувшись домой, обсасывала с дочкой чужую жизнь. Увлекательное занятие!

– А вот и нет! – возмутилась Лида. – Мамуля жалела Алика. Замечательный человек, интеллигентный, писатель! Не то что мой отец, пьяница-слесарь. Альберт, говорила мама, непременно пробьется, ему пока просто не везет. Современные читатели идиоты, им подавай Смолякову да Арину Виолову. Непотребные книжонки выпускают огромными тиражами, а ихние авторши деньги мешками гребут. Но время все расставит по своим местам, через триста лет будут изучать философско-романтическо-психологические труды Альберта Колоскова, а не мусор Виоловой.

– Думаю, последние пассажи являются цитатой из речей твоего супруга, – мирно констатировала я. – Приятно, что он знаком с моим творчеством, и резко отрицательная оценка его меня абсолютно не обижает. Каждый имеет право на собственное мнение. Кстати, я забыла представиться: давняя подруга Даны, автор детективных романов Арина Виолова, в миру Виола Тараканова.

Лида вздрогнула и прижала ладони к щекам.

– Извини… – прошептала она.

– Думаю, прощения за нарушение границ частной собственности тебе следует просить не у меня.

– Я о книгах. Не читала их… и Алик тоже. Он… у мужа нет времени на чтение чужих произведений… – начала оправдываться Лида.

– Ну да, чукча не читатель, чукча – писатель, – не выдержала я взятый было слащавый тон.

– Что?

– Ничего, вспомнила бородатый анекдот. Кстати, жене писателя не пристало употреблять замечательное словечко «ихние», – мстительно ответила я, – а то можно остаться в памяти потомков в качестве малообразованной супруги гения. Конечно, это лучше, чем Ксантиппа, [9] но тоже не ахти!

– Ксантиппа? Это кто? – занервничала Лида.

– Неважно, одна дама весьма вздорного характера, к теме нашей беседы ни малейшего отношения не имеет, – отмахнулась я. – Насколько понимаю, ситуация в свое время сложилась так: Дана и Жозя уехали от Алика, а твоя мать… Кстати, как ее зовут?

– Клавдия Андреевна, – нехотя сообщила Лида.

– Ага, отлично. Значит, Клавдия Андреевна увидела, что Алик остался один, и быстренько подсунула ему свою дочь!

– Нет! Я пришла помочь маме мыть окна, и Альберт в меня сразу влюбился!

– Лида, мне все равно, как вы познакомились с Аликом и как развивались ваши отношения. Быстро отвечай, что ты ищешь в чужом доме?

Лида сбросила с плеч плед. Я бы на ее месте непременно посетила врача. Похоже, у дамы беда с терморегуляцией организма. Ей то холодно, то жарко. Может, у нее ранний климакс?

– Птичка… – наконец выдавила из себя Лида. – У Алика нет от меня тайн, вот он и рассказал. В семье Колосковых хранится ювелирное изделие: попугайчик, сделанный из платины, размером примерно с мой кулак.

– Ничего себе! – ахнула я. – Даже если учесть, что у вас очень небольшие руки, изделие должно стоить больших денег.

– Огромных, – прошептала Лида. А потом зачастила: – Птичка усыпана настоящими камнями – там рубины, изумруды, алмазы, сапфиры. Страшно представить, сколько за нее выручить можно. Жозя не имеет к ней никакого отношения. Вещица принадлежала Матвею Витальевичу, а тому ее передала мать-ювелир. Ну с какого бока Жозе драгоценность перепала? Она Аликова! Но Жозя ее захапала и увезла! Гадина! Они обе с Данкой стервы! Ограбили квартиру! Сейчас все подробно расскажу. Моя мама отлично имущество знала, ведь дом убирала. Уехали эти мерзавки, мамуся приходит – и в ауте. Сервизов нет! Серебра тоже! Часы старинные «Павел Буре» со стены сняты! Столик красного дерева с медальонами исчез! А статуэтки? Между прочим, это немецкий фарфор хрен знает какого века! Ценное уволокли, оставили одно дерьмо! Красиво? Ограбили Алика!

– Ему отдали квартиру, – напомнила я.