Стриптиз Жар-птицы

– Вроде мелькала пару раз фамилия в разговоре, – протянула Дана. – Какая-то сотрудница Матвея Витальевича?

Альберт рассмеялся.

– «Какая-то сотрудница»… – передразнил он бывшую жену. – Жанна с Феликсом родителям лучшие друзья были, а потом, после смерти Феликса, Жанна исчезла. Не поленись, расспроси Жозю. Что ты вообще про Евстигнеевку знаешь?

– Обычная деревня, – ответила Дана, – люди разные, богатые и бедные. Я здесь практически ни с кем не общаюсь, кроме одной женщины. И у Жози тут друзей нет.

– Идиотка! – перебил Алик. – У Жози там приятелей и не может быть. Сбегай к Людмиле Захаркиной, она в лесу живет, за речкой. Сумасшедшая баба! Вот и поговори с ней, и с Жозей заодно. Небось Захаркина за вами подсмотреть решила. Ведьма! Ее легко с мужиком в прежние годы путали.

– Кто она такая? – растерялась Дана. – И что я ей плохого сделала?

– Вот и задай бабке свои вопросы, – рявкнул Алик. – Авось получишь ответы. Вы с Жозей вроде как мать с дочерью стали, но, похоже, твоя новая мамочка дочурке ни слова правды о себе не сообщила.

– Какой правды? – прошептала Дана. – Алик, ты что-то плохое знаешь?

– А хорошее люди скрывать не станут, – заявил Алик. – Насчет же дурного могу лишь одно сказать: Жозя дура.

– Не смей так говорить о маме!

– Была бы умная, носа б в Евстигнеевку не показывала. Или она решила, что все перемерли и она одна осталась? Нет, Бирк-то живехонька. Она, кстати, хорошо выглядит – ее по телику не так давно показывали.

– По телику? – переспросила Дана.

– В программе «Живые истории», – пояснил Алик. – Она про Феликса рассказывала. Я тогда кой-чего совместил и в принципе понял… Ладно, покедова! Больше со скандалом не звони. И лучше вообще этот номер забудь навсегда. А напоследок скажу: в моем доме у тебя врагов нет. Так, лишь удивление от вашего поведения было, да и оно давно прошло. Нас ничто не связывает, Андре давно вырос, исчезни из моей биографии. А если за вами следят, то это закономерно. Странно, что вас еще не подожгли…

Лида примолкла, потом глянула на меня.

– Вот такой у них разговор состоялся. Понимаешь? В деревне куча народа их ненавидит! Вот кто-то Дану из окошка и выпихнул!

Утром, около девяти, я, с трудом продрав глаза, позвонила в больницу, узнала, что в состоянии Даны изменений нет, спустилась на кухню, обнаружила у плиты Жозю и с укоризной сказала:

– Вчера дверь в дом осталась открытой!

– Да? – изумилась она. – Ну и ну! Я ее закрывала.

– И окно в бойлерной нараспашку стоит, залезай, кто хочет! – не успокаивалась я.

Жозя растерянно заморгала:

– Да? Что такое бойлерная? Ты имеешь в виду гараж во дворе? В нем мой «Запорожец», но его без ключа не завести. Еще там стоят цветочные горшки и газонокосилка! Она, правда, старая, но отлично работает. Надо запереть помещение.

Я включила чайник. Увы, разум Жози день ото дня делается хуже. До возвращения Даны мне придется тщательно следить за порядком в доме, вечером лично закрывать все двери и окна, задвигать все запоры.

– Жозя, ты хорошо знаешь Евстигнеевку? – перешла я к иной теме.

– Конечно, – заулыбалась пожилая дама, – живу здесь… э… уж и не вспомнить, с какого года. Дом и участок Матвею Витальевичу выделили как профессору.

– У тебя тут много знакомых?

– Никого.

– Совсем?

– Абсолютно, – уверенно ответила старушка.

– Но как же так? – усомнилась я. – За столько лет вы ни с кем не подружились?

– Были когда-то приятели, – заулыбалась Жозя, – и чай вместе пили, и танцы устраивали… Но потом кто умер, кто переехал. А нынешних я не различаю, просто здороваюсь вежливо.

– Говорят, тут из старожилов осталась Людмила Захаркина.

– Кто? – переспросила Жозя.

– Людмила Захаркина, – повторила я.

У старушки на лице появилась озабоченность.

– Захаркина, Захаркина… И давно она в Евстигнеевке?

– Вроде очень много лет, живет в лесу, за речкой.

– Не припоминаю. Наверное, склероз начинается, – грустно заметила Колоскова. – А зачем тебе понадобилась эта Захарова?

– Захаркина, – поправила я. – Понимаешь, мне надо в город. Вот уеду, а ты одна останешься…

– Конечно, – засмеялась Жозя, – я никуда не убегу.

– Вдруг заскучаешь?

– Ну уж нет!

– Или захочешь чего… Просто я подумала, если Людмила твоя добрая знакомая, может, привезти ее сюда? Вместе вам веселее будет, и мне спокойней: у тебя компания, не затоскуешь.