Точка невозврата

– Спи, – сказал Федор Федорович.

Я не заметила, как он погасил свет и как исчез вместе с Адамом. Я заснула мгновенно и очень крепко. Ничего мне в ту ночь не снилось.

* * *

Действие третье. Ранение.

Когда я только начала писать трилогию, я ни на секунду не сомневалась в том, что 30 августа 1918 года во дворе завода Михельсона произошло покушение на Ленина и он был ранен.

Об этом написано в миллионах газет, журналов, книг. Снят легендарный художественный фильм «Ленин в 1918 году». Это до сих пор проходят в средней и высшей школе на уроках истории. Ранение Ленина – неопровержимый факт, как дважды два четыре.

В конце концов, существуют какие-то объективные законы истории. Невозможно издеваться над людьми бесконечно и безнаказанно. Люди сопротивляются. Марата зарезала в ванной Шарлотта Корде. Робеспьера гильотинировали. А сколько было покушений на Гитлера!

Вполне логично предположить, что кто-то должен был попытаться грохнуть вождя революции.

Я вернулась из Германии, мне удалось раздобыть фотографию рентгеновского снимка, на котором был виден хрупкий скелетик вождя и две темные продолговатые штучки, одна над правой ключицей, другая над левой плечевой костью.

По этому поводу Бонч сообщает следующее:

Бонч: «И лишь после того как, с превеликим трудом втащив на третий этаж тяжеленные сундуки с аппаратурой, сделали рентгеновский снимок груди, врачи с полной уверенностью сказали, что Ленин будет жить. При этом они подчеркнули, что от смерти Ильича спас лишь случайный и счастливый поворот головы и что, уклонись пуля на один миллиметр в ту или другую сторону, В.И., конечно, уже не было бы в живых».

Каким образом сумел подняться на третий этаж самостоятельно человек с простреленной грудью и кровоизлиянием в плевру, представить довольно сложно. Каким образом может повлиять «счастливый поворот головы» на пулю, которая вошла под лопатку, представить еще сложней. Но когда я прочитала, что на третий этаж втащили рентгеновский аппарат, я решила, что это уже слишком, даже для «другой реальности».

Впрочем, скоро мне удалось выяснить, что старые рентгеновские аппараты были действительно небольших размеров. Я показала картинку со снимком врачу рентгенологу, не назвав имени пациента. Врач, не долго думая, заключил, что черная штучка слева (пуля) расположена слишком высоко над костью. Слой мягких тканей в этом месте достаточно тонкий, если только человек не страдает тяжелым ожирением.

– То есть пуля как бы висит в воздухе? – уточнила я.

– Да, вроде того, – кивнул доктор, – и в любом случае, перелом плечевой кости никак не соотносится с расположением пули. Рикошет...

– Но как же она летела? Где входное отверстие?

Доктор прочертил пальцем в воздухе замысловатый зигзаг, тихо присвистнул и спросил:

– А все-таки, чей это снимок?

– Я вам потом скажу, – пообещала я и дала доктору прочитать следующий документ.

«Одна пуля раздробила левую плечевую кость и рикошетом застряла в левой дельтовидной мышце. Другая оказалась более опасной. Она отколола часть левой лопатки, поранила верхушку левого легкого и остановилась вблизи правого грудиноключичного сочленения, пройдя в непосредственной близости от жизненно важных артерий. Врачи полагают, что костные мозоли, обнаруженные при вскрытии, развились под ее влиянием и вызвали преждевременный склероз сонной артерии, проявившийся через три года».

Доктор посмотрел на меня озадаченно и произнес:

– Костные мозоли не могут вызвать склероз сонной артерии, впрочем, не знаю, я не специалист, но это странно; и вот еще, одна из дуг аорты должна быть задета, даже если пуля миновала сердце. Ну, вы наконец раскроете секрет, о ком речь?

Я положила перед ним распечатку текста, сочиненного двадцатью академиками.

– Отравленными пулями... Сместилось сердце, – бормотал доктор, – сместилось... оно пуле дорогу уступило, что ли? Погодите, а в фильме «Ленин в 1918 году», я помню, когда Каплан дают револьвер и пули, ей говорят: «Осторожно, они отравлены». Но почему-то я никогда не думал, просто в голову не приходило. Погодите, а что это был за яд? Цианистый калий?

– Кураре.

– О, господи! – Доктор сморщился и покачал головой. – Ничего, совершенно ничего не понимаю.

Он долго молчал, хмурился, пил чай. Это был пожилой человек, отличный специалист. Большая часть его жизни прошла при советской власти. Для него, как и для меня, факт ранения Ленина являлся азбучной истиной. Дважды два четыре, Волга впадает в Каспийское море, в Ленина стреляла эсерка Каплан отравленными пулями.