Филе из Золотого Петушка

Конечно, ваша позиция, как матери, мне понятна, более того, я ее одобряю, кое-какие события не следует пускать на самотек. Но отчего на подоконнике? И не сконфузятся ли молодые люди при свидетелях? Знаете, мужская потенция – дело хитрое…

Не дослушав его, я схватила фонарик.

– Смотрите сюда!

Генрих Карлович пару секунд молча разглядывал открывшуюся картину, потом пробормотал:

– Интересная конструкция! А почему у девочки во рту эти крючки?

– Некогда объяснять, пожалуйста, помогите!

– Но чем?

– Вы можете отцепить бедного мальчишку?

– Бедная тут я, – зашепелявила Кристя, – ему-то что!

Даже в такой ужасной ситуации, еле-еле ворочая языком, Кристина спорила!

– Боюсь, это не в моей компетенции, – покачал головой Генрих Карлович, – здесь нужен врач.

– Но вы тоже доктор!

– Да.

– Почему же не хотите помочь?

– Не правильно поставлен вопрос, – нудил Генрих Карлович, – неверно определены приоритеты. Я испытываю искреннее желание помочь, но не обладаю соответствующими возможностями!

В ту же секунду я с тоской поняла: он редкостный зануда. Встречаются люди, которые вместо того чтобы активно действовать, начинают вам объяснять, почему они ничего не делают. «Люди свистка» – так называет подобных индивидуумов Олег. Очень меткое замечание: сплошной свист и никакой пользы.

– Но вы же врач! – тупо повторила я.

Генрих Карлович кашлянул, вытащил из кармана идеально чистый носовой платок, вытер губы и с достоинством сообщил:

– Видите ли, многоуважаемая Виола, я по специальности акушер-гинеколог, мой профессиональный интерес касается совершенно другого органа этой девочки. Я бы с удовольствием принял у нее роды!

– Только младенцев нам не хватало, – не удержалась я, – ну сделайте же что-нибудь!

– Лучше обратиться к стоматологу или хирургу.

– Где я их возьму?

– Можно отвезти молодых людей в травмопункт, – с сомнением протянул акушер и тут же добавил:

– Хотя там вряд ли помогут. Вот что, существуют круглосуточные стоматологические клиники, там, естественно, есть хирург…

– Они же не сумеют идти, – прервала я старика, – ну попытайтесь отцепить юношу. Вы должны помочь, вспомните клятву Гиппократа.

– Хорошо, – кивнул Генрих Карлович, – вы совершенно правы! Долг велит не отказывать страждущим в помощи. Мы, врачи…

Я довольно бесцеремонно дернула его за рукав.

– Начинайте же быстрей! Дети давно тут сидят, у них уже свело челюсти и шеи!

– Это мне плохо, – не упустила своего Кристя, – а ему что?

Парень молчал. С другой стороны, как он мог разговаривать, если его язык наколот на крючок?

– Я должен помыть руки! – заявил Генрих Карлович и ушел.

– Где ты взяла этого кретина? – пробубнила Кристина. – В сумасшедшем доме?

– Лучше молчи, – посоветовала я, – у тебя во рту один крючок свободный, сейчас свой язык проткнешь, вот весело будет!

– А вот и нет, – принялась спорить Кристя, – крючки торчат наружу, перед зубами, а мой язык за ними, я его там держу.

На мой взгляд, умение держать язык за зубами очень полезно, только к Кристине это не имеет никакого отношения.

– Урод, – шипела Кристя, – долдон!

– Нехорошо употреблять подобные выражения в адрес отзывчивого старика, который сразу согласился прийти на помощь, – занялась я воспитанием Кристи.

– Я про Женьку, – просвистела она.

– Про кого?

– Этого идиота, который за крючок зацепился, зовут Женя!

– Очень приятно, – кивнула я, – будем знакомы, Виола!

Юноша пошевелил ногой, наверное, хотел таким образом выказать свою радость от встречи со мной.

– Охренеть можно! – обозлилась Кристя. – Вы еще тут приседать друг перед другом начните.

Вилка, немедленно вытри мне слюни, уже до талии дотекли!

Наконец появился Генрих Карлович. Он торжественно «нес» перед собой руки в резиновых перчатках. Очевидно, старичок очень ответственный человек, потому что пришел при полном параде. Акушер был в белом халате, на голове у него сидела круглая шапочка, на носу сверкали очки в тонкой золотой оправе. От Генриха Карловича сильно пахло чем-то непонятным: то ли он вымыл руки душистым мылом, то ли облил их дезинфицирующим раствором. Аромат был на редкость противный.

– Многоуважаемая Виола, – церемонно завел акушер, – не согласились бы вы поассистировать мне?

– У меня грязные руки!

– Вам просто нужно посветить фонариком девушке в рот.