Филе из Золотого Петушка

Естественно, я моментально выполнила его просьбу. Генрих Карлович принялся обозревать фронт работ.

– Я всегда удивлялся, – покачал он головой, – каким образом уважаемые коллеги-стоматологи оперируют в столь неудобном пространстве, зубы-то очень мешают.

Я подавила смешок. Если учесть специальность Генриха Карловича, его заявление вызывает умиление. Сам-то он как справляется с профессиональными обязанностями?

– Нуте-с, нуте-с, – пропел старичок, запуская в рот Кристи пальцы, – сейчас попытаемся…

– О-о-о, – взвыла девочка.

Генрих Карлович мгновенно выдернул руку и испуганно спросил:

– Что? Вам так больно?

– Нет, – прошепелявила Кристя, – жутко воняет от перчатки, меня тошнит! Какой гадостью вы облили руки?

– Это антисептик, очень качественный, лучший на сегодняшний день! Вы первая, кто сказал мне о запахе, до сих пор никто из пациенток не жаловался.

Парень затряс плечами, его, несмотря на неприятную ситуацию, явно душил смех, что, в общем, и понятно. Все дамы, с которыми имеет дело акушер, не обращают внимания на резкий запах.

– Потерпи! – рявкнула я и попросила:

– Давайте, Генрих Карлович, не слушайте ее.

Акушер снова полез в рот к Кристе и принялся бормотать:

– Если так? Будет ему больно? Тогда как?

Ага… А-а-а-а!

Я вздрогнула, по подбородку Кристи потекла кровь.

– Господи, Кристя, Женя, – запричитала я вокруг парочки, ощущая полную беспомощность, – вам больно? Ой, сколько крови.

– Ничего, ничего, – сдавленным голосом ответил акушер, – дети в порядке!

– Но…

– Это моя кровь.

– Ваша?

– Да, – грустно подтвердил Генрих Карлович, – так неловко получилось! Там у девочки еще один крючок, и вот, я напоролся на него пальцем, а вытащить не могу!

Я постаралась заглянуть в рот к Кристе. Действительно, как только стоматологи ухитряются орудовать там? Ничего не видно! Впрочем, потом я разглядела: теперь в придачу к языку, проколотому правым крючком, на левый насадился палец несчастного Генриха Карловича.

– А ну, подергайте рукой, – велела я, – и освободитесь.

– Это невозможно, – сказал акушер.

– Да почему?

– Во-первых, мне больно!

– Ерунда! Раз – и все! Давайте дерну!

– Ни в коем случае, – заверещал он.

– Вы так боитесь боли? Но это же секунда, право слово!

– У меня на пальце будет рана, а завтра с утра сложные роды.

– И что?

– Милейшая Виола, пальцы – это мои глаза, – пояснил акушер, – если хоть один потеряет чувствительность, я могу совершить непоправимую ошибку.

Кристя застонала и принялась бить ногой по батарее. Женя вел себя спокойно, он закрыл глаза и покорился обстоятельствам. Скорей всего, парень был из породы стоиков, он хорошо понимал: рано или поздно ситуация разрешится, ну не останутся же они навсегда в таком положении?

– И что нам делать? – воскликнула я.

– Любезнейшая Виола, – ответил акушер, не потерявший даже в таких обстоятельствах вежливость, – есть, как мне кажется, выход! Ступайте в дежурную аптеку и попросите заморозку. Вам дадут ампулу, вы польете мальчику на язык, он потеряет чувствительность, ну и тогда Женя попытается сдернуть его с крючка. Насколько я понимаю, он боится боли.

– А что делать с вашим пальцем?

– Давайте решать проблемы по мере их поступления, – заявил Генрих Карлович, – начнем с ребенка. Идите!

Я побежала на проспект. Сонная провизорша пробубнила:

– Чего надо?

– Заморозку.

Передо мной появилась огромная ампула с железной фиговиной сверху.

– И как ею пользоваться?

– Сюда нажмите, – пояснила тетка, – и направьте струю на ушиб.

– Хорошо помогает?

– Даже при переломе срабатывает, – заверила меня аптекарша, – спортсмены такими пользуются. Не сомневайтесь, чрезвычайно сильное средство.

Обрадовавшись, я схватила распылитель и через пять минут уже была на чердаке. Генрих Карлович уставился на ампулу.

– Вы уверены, что приобрели необходимое?

– Абсолютно!

– Но я до сих пор видел только очень маленькие дозы, тут на слона хватит. Кажется, это не то!

– Да то! – рассердилась я. – Мне фармацевт дала. Сейчас пшикнем.

– Не надо, многоуважаемая Виола, не следует…

Но меня стала раздражать его велеречивость.

Надо, не надо! Хорош акушер! Во рту разобраться не сумел, попался на крючок! Ладно, глупые дети влипли в идиотскую историю! Но пожилой человек, врач! Ну его! Сама знаю, что делать!