Филе из Золотого Петушка

Я очень хорошо помню, как после выхода моей первой книги Федор велел мне явиться на ее презентацию в один из крупных московских магазинов. Я, непривычная к тусовкам, еле-еле выдержала три часа, а потом, свалившись в машину, с чувством произнесла:

– Все. Смерть пришла за Ариной Виоловой, никаких сил нету.

Федор, сидевший на переднем сиденье, повернулся ко мне и заявил:

– Ну нет, сейчас умирать тебе никак нельзя.

– Почему? – кокетливо прищурилась я, ожидая услышать нечто вроде: «Арина, ты нам нужна».

Но Федор сказал:

– Понимаешь, дуся, издательство вложило в твою раскрутку энную сумму, а какой спрос с мертвой овцы? И потом, тебя пока плохо знают, твоя кончина не произведет нужного эффекта.

Вот напишешь двадцать пять книг – и помирай спокойно.

Слова его прозвучали мрачно, но я решила все же завершить разговор на веселой ноте:

– Только двадцать пять? Вон у Смоляковой уже сорок детективов, и она живехонька-здоровехонька, дай бог ей долгих лет!

Федор сурово глянул на меня:

– Милада Сергеевна клепает дюдики квадратно-гнездовым способом, она абсолютный уникум, такого автора нет больше не только у нас, но и в других издательствах. Феерическая работоспособность, она еще триста штук книг сляпает. А от тебя, ленивая ты наша, никто больше двадцати не ждет. На третьем десятке и помирать Можешь.

Знаешь, какую я тогда из твоей кончины пиаракцию сделаю? А сейчас народ и не заметит ухода из жизни некоей Арины Виоловой. Береги себя, дорогуша, открытый проект должен принести «Марко» хоть немного тугриков.

Я растерялась, не зная, как реагировать на его слова. А Федор преспокойно стал смотреть в окно, и у меня сложилось впечатление, что он не шутит. Поэтому поверить в то, что он перестал есть, пить и спать, увидев на моей щеке слезинку, я никак не могу.

– Я существо нежное, – пел Федор, – и, может, тебе это покажется странным, очень благодарное. Поэтому, лапа, бери ноги в руки и быстренько дуй в книжный магазин на улице Ведомского, знаешь его небось! Такой огромный, у метро.

– Зачем?

– Сюрприз, мой пупсик, только оденься прилично.

– И когда мне надо там быть?

– Через час!

– Но я не успею смотаться домой, чтобы переодеться, на мне джинсы и футболка!

– И когда ты только приучишься выходить из дома в приличном виде, – разозлился Федор, – ведь ты не шантрапа, литератор, три книги выпустила! Прямо позор! Ладно, как поедешь?

– Ну.., по кольцу, потом налево, вниз до Чисто кратного переулка…

– Вот! Там есть магазин! Зайди и купи юбку с кофтой или платье, – рявкнул Федор, – шевелись, котя, не спи!

Я положила трубку в сумочку и заглянула в кошелек: две тысячи. Что ж, вполне хорошая сумма, надеюсь, мне хватит на обновки.

Оказавшись в Чисто кратном переулке, я лишний раз удивилась осведомленности Федора: ну откуда он знает о наличии тут лавки со шмотьем?

Да еще такой отличной! Вещи хорошего качества, а цены просто потрясающие: блузочка сто рублей, юбочка триста, а вон там симпатичные брючки за двести пятьдесят. Меня удивило, почему у прилавка не змеится очередь из покупателей. Наверное, народ не в курсе, какое это замечательное место. Так, приеду домой и обзвоню всех подруг, пусть завтра несутся сюда.

Глядя, как я хватаю вешалки со шмотками, две продавщицы рассыпались в улыбке, а третья забегала вокруг меня кругами, приговаривая:

– Вот еще цветастенькую гляньте, освежает.

– Давайте!

– А голубенькую?

– Хорошо.

– Розовый пиджачок?

– Пойдет.

– Атласный топик?

Я скосила глаза на ценник, всего пятьдесят рублей. Сама я не ношу такие вещи, но прихвачу для Кристи, она будет в восторге.

Чуть ли не с поцелуями меня препроводили к примерочной кабинке, откуда как раз выплыла дама, и задернули занавеску.

Я мигом влезла в голубенькую кофточку, бежевые брючки и залюбовалась собой. Чудо как хороша!

– Как оплачивать будете? – послышался из зала голос продавщицы. – Карточкой?

– Наличкой, – ответила покупательница, только что вышедшая из кабинки.

– Рублями или долларами по курсу?

– А у вас цены разве не в евро?

– Нет, в американской валюте.

Я похолодела. С ума сойти! Значит, кофточка стоит.., э.., больше трех тысяч! А к брюкам вообще не подступись. Всех моих средств с грехом пополам хватит лишь на кургузый, короткий топик, на который пошло материала меньше, чем на носовой платок!

Чувствуя себя полной дурой, я надела свою одежду и вышла в зал.