Пассажир без багажа

Она бы проверила это немедленно. Не стесняясь позднего времени, позвонила бы по этому номеру и потребовала бы от Нины, чтобы та назвала свою фамилию… Но телефона у Кристины больше не было, и Варя ворочалась в постели, мучаясь оттого, что сейчас у нее связаны руки…

Кристина вернулась со своим поклонником чуть свет – еще не было шести. Варя к тому времени уснула и страшно напугалась, когда кто-то принялся трясти ее за плечо.

– О, господи, ты?! – ошалело спросила она, уставившись на склонившуюся над ней подругу. – Который час? Я что – проспала?

Кристина после бессонной ночи выглядела так, что Варя невольно ей позавидовала – румяные щеки, блестящие глаза. Она звонко засмеялась и затормошила подругу:

– Вставай, позавтракаем! Виталик сидит на кухне, чтобы тебя не смущать. Да накинь что-нибудь и выходи! У нас такая новость!

Через несколько минут, наспех приведя себя в порядок, Варя поздоровалась с Виталием. Тот привстал и неловко пожал протянутую ему руку – видно, колебался, не поцеловать ли ее.

– Господи, какое дикое время! – Вавря уселась за стол и ошалело взглянула на часы. – Что вы так рано встали?

– А мы не ложились, – Кристина ставила на стол бокалы, искала штопор. – Выпьем? За успех!

– Чей успех? – Варя никак не могла прибрать растрепанные волосы – расческу она так и не нашла. – Почему вы такие… Странные?

Кристина опять засмеялась. Варя уже очень давно не слышала от подруги этого заливистого, свободного смеха – со времен школы, наверное…

– Мы сцапали эту сволочь! – сообщила она, усаживаясь за стол и придвигая к Виталию бутылку вина. – Открывай, обмоем это. Мы специально купили бутылку. Представь, эта тварь позвонила вчера вечером в пол-двенадцатого, и мы ее сцапали! Вот номер!

Она победно протянула Варе записную книжку. Та вчиталась и пожала плечами:

– Впервые вижу этот номер.

– Я тоже, – хитро подмигнула Кристина. – Я его тебе перепишу, проверь по своей записной книжке, когда проснешься окончательно. Но если ни с чем не совпадет – все равно, главное уже сделано.

Виталий, молча возившийся с допотопным кривым штопором, наконец одолел пробку. Такого странного завтрака Варя припомнить не могла – красное сухое вино, небрежно разломанный Кристиной сыр (ей лень было искать чистый нож), какое-то печенье с повидлом… Но Варе было не до еды. Она никак не могла собраться с мыслями.

– А можно узнать, как имя этого маньяка? – спросила она, едва пригубив свой бокал. – Есть такая служба?

– При желании все можно узнать, – солидно ответил Виталий. – А желание у меня есть, не сомневайтесь.

– Почему ты с ней на «вы»? – удивилась Кристина. – Вы же старые друзья! Выпейте на брудершафт!

От брудершафта Варя поспешно отказалась и попросила Виталия называть ее на «ты». В конце-концов, они ровесники.

– Кстати, – замялась она. – Ты бы не мог мне напомнить, когда мы с тобой познакомились? Я как-то смутно это помню… Только вспоминается, что был какой-то пикник или праздник…

– Ну как же! – удивился тот. – Неужели забыла собственную свадьбу?!

– Ах, да… – протянула Варя, как будто немедленно все вспомнила. На самом же деле, свадьба вспоминалась ей сквозь какой-то туман. Она и сейчас пила немного и нечасто, а уж тогда, в свои девятнадцать, была совершенно непривычна к алкоголю. Первый бокал шампанского развеселил ее, второй заставил задуматься, а не поторопилась ли она… От третьего ей захотелось плакать. И хотя больше Варя ничего не пила, но до самого вечера мучилась с головной болью и выглядела грустной. Некоторые гости даже засомневались – выходит ли она замуж по любви, или ее принуждают?

Это вспоминалось довольно отчетливо. Но что же еще? Слишком высокие каблуки и узкие носки новых белых туфель. Дурманящий запах огромного букета лилий. Гортанный смех новоиспеченной свекрови – каждый раз, когда та начинала смеяться, Варина мигрень усиливалась. Горячая рука Андрея – от ее прикосновения Варе становилось легче. Слезы мамы – та неожиданно расплакалась и сама не могла сказать, почему. Надоедливый фотограф, который постоянно требовал улыбаться – в конце-концов Варя забыла, как это делается, а фотографа просто возненавидела и стала отворачиваться, когда замечала направленный на нее объектив. Все это она вспоминала, как какую-то пеструю, шумную, мало кому нужную суматоху… Лиц не помнила – особенно новых, незнакомых. И Виталия – тоже.

«Ну конечно, я невеста, меня было трудно упустить из виду, – вздохнула она про себя. – А он всего лишь один из гостей. Даже не свидетель со стороны жениха. Кстати, где та дурацкая газета? Может, его засняли, стоит поискать среди гостей…»