Три мешка хитростей

– Да, это верно, – пробормотала хозяйка.

– В какой больнице работает Зверева?

– Клиника челюстно-лицевой хирургии, на Петровке, – пояснила Валя. – Домик такой небольшой в глубине двора стоит, за огромным зданием. Сразу и не найти, если не знаешь.

И она принялась подробно описывать дорогу. Я взглянула на часы: полдевятого. Пожалуй, для визита в больницу поздновато, хотя, может, как раз и лучше приехать туда вечером. Из начальства в это время никого, а дежурный врач с медсестрами небось пьют чай с тортом. Профиль у клиники специфический, вряд ли там бывают экстренные операции. Небось с аппендицитом или прободной язвой желудка повезут в другое место.

– Мамочка!!! – раздался из коридора нечеловеческий крик, и наглая Надюша влетела в комнату, – мамочка, ужас какой!

Девчонку колотила крупная дрожь, и из глаз потоком лились слезы. Пухлые губы, с которых исчезла помада, тряслись. Надя разом растеряла свою позднеподростковую наглость. Сейчас это была насмерть перепуганная маленькая девочка, торопящаяся под мамино крыло.

– Что случилось? – испугалась Валя. – Детка, что с тобой?

Наденька только беззвучно открывала рот, наконец рассудок вернулся к девушке, и она пробормотала:

– Жуть страшенная. Сидим с Алиской во дворе, на скамейке, а тут сверху как упадет! Прямо гул пошел, и звук такой – шмяк. Мы сначала подумали, может, кто матрац сушил, а он с балкона и навернулся. А это, а это, а это…

– Что, что? – в один голос спросили мы с Валей.

– Ольга Леонидовна выбросилась, – наконец докончила девушка, – прямо насмерть. Алиска в обморок грохнулась, а я домой побежала. Ой, страшно как, у нее голова раскололась, что-то серое торчит!

И, схватившись рукой за рот, Надежда ринулась в туалет, оттуда понеслись квакающие звуки. Бедолагу выворачивало наизнанку.

Мы с Валей, не сговариваясь, вскочили и понеслись во двор. Около подъезда стояла гудящая толпа. Надин крик переполошил соседей, и люди выскочили кто в чем был: в халатах, пижамах и домашних тапках.

– Кошмар, кошмар, кошмар, – безостановочно твердила молодая женщина в зеленом спортивном костюме, – вызвала «Скорую», может, еще можно спасти.

Я глянула в сторону того, что осталось от Зверевой. Честно говоря, тело выглядело жутко, под остатками головы растекалась темно-бордовая лужа, и руки были выгнуты под таким углом, что сразу понятно: на асфальте лежит труп.

Я мигом вбежала в подъезд, поднялась наверх и стала звонить в квартиру Зверевой. Дверь распахнулась тут же.

– Вы врач? – спросила полная женщина с бигуди на голове.

– Нет, близкая подруга Ольги, что с Алисой?

– Я из соседней квартиры, – пояснила тетка, – мои сыновья привели Алису домой, плохо ей.

– Дверь была открыта?

– Нет.

– А как же вы попали в квартиру?

– Так у Алисы же ключи есть, да вы входите, – пригласила соседка, – меня Лена зовут.

– Очень приятно, Виола, – пробормотала я. – Как же так! Прыгнула! Почему?

Лена замахала руками.

– Несчастный случай. Сначала думала, что самоубийство, а потом в гостиную зашла… Вот, смотрите.

Она распахнула дверь в большую комнату, обставленную роскошной светло-розовой кожаной мебелью. Двустворчатое окно было открыто, возле него на табуретке стоял зеленый пластмассовый таз, наполненный мыльной водой. На красивом светло-бежевом пушистом ковре валялись домашние тапочки, красненькие, с помпонами. Тут же лежали тряпка и пачка стирального порошка «Ариэль».

– Чего ей на ночь глядя окна мыть приспичило? – недоумевала Лена. – Может, выпивши была? Хотя она не пьет. Поскользнулась на мыльном подоконнике, и привет.

– Мама! – раздался голос из глубины квартиры.

Мы с Леной пошли на зов и оказались в комнате Алисы, просторной, заставленной всякими красивыми вещами. Девушка сидела на кровати, натянув на плечи роскошный белый плед из овечьей шерсти.

– Алисонька, – ласково забормотала Лена, – ты как?

– Что с мамой? – отрывисто поинтересовалась Алиса.

Лена бросила на меня быстрый взгляд и сказала:

– Ее сейчас отвезут в больницу.

– Она жива?

– Вроде да, – пробормотала соседка, – тебе лучше лечь. Сейчас «Скорая» приедет.

– Алиса, – спросила я, – мама находилась дома одна?

– Да. Хотя точно не знаю, – прошептала девочка, – она мне вечером, около семи, дала денег на косметику, я хотела помаду купить.

Мы молча слушали слегка сбивчивую речь девушки. Ольга вручила Алисе сто долларов и сказала: