Я прислонилась к стене. Итак, спектакль «Семейное счастье», действие первое. Ленинид в роли благородного, заботливого отца.
– Почему никто не думает обо мне? – топнула ногой Ниночка. – Чья свадьба скоро?
– Твоя, солнышко, – закурлыкал папенька. – Иди, ягодка, сядь в кресло, мы сейчас придем, Вилка должна вымыть руки. Я ее так воспитал – в аккуратности. Постоянно объяснял: «Приперлась в квартиру, ополосни лапы». Не волнуйся, кошечка!
– Ладно, – милостиво кивнула Ниночка и исчезла в комнате.
– Ох, и измучился ты, ставя на ноги неразумную дочь-малолетку, – покачала я головой.
Ленинид обернулся и жарко зашептал:
– Ну не злись, доча, лучше помоги.
– В чем? – нахмурилась я.
Ленинид впихнул меня в ванную первого этажа, открутил кран рукомойника и спросил:
– Знаешь, кто она?
– Нина?
– Да.
– Девушка. Вернее, учитывая ее глубоко беременное положение, невесту следует именовать молодой женщиной, – уточнила я.
– Не идиотничай! – возмутился папенька. – Про фамилию спрашиваю. Какая она у Нинуськи?
– Понятия не имею.
– Кобзарь.
– И что?
– Эй, эй! – помахал перед моим лицом рукой Ленинид. – Повторяю для тупых: Коб-зарь. Отчество – Федоровна. Сложи два и два. Федор Кобзарь!
– Погоди-ка… Нина дочь того богатого предпринимателя?
– Не просто богатого, а Крёза! – ажиотированно зашептал Ленинид. – Около моего будущего тестя Аладдин со своей лампой – жалкий неудачник.
– Нина не выглядит обеспеченной, – задумчиво произнесла я, – одежда, серьги, сумочка не слишком хорошего качества.
– Маскировка, – азартно забегал по ванной Ленинид, – мне о ней Светка Брыкина рассказала. У Ниночки пунктик – боится, что за ней ухаживают в расчете на папины денежки, поэтому прикидывается простой и настоящую фамилию с отчеством не сообщает. Но Брыкина узнала, что Нинка от меня фанатеет, и из хорошего отношения правду растрепала.
– Интересно, отчего Светлана так прониклась к тебе?
Ленинид закашлял.
– Ну… в свое время… было… но прошло… но Брыкина…
– Ох, что-то не верится мне в добрые намерения бывших любовниц.
– Злая ты, доча, неприятная и резкая! Отцу в кои-то веки повезло, а ты помочь не хочешь. Если мы сейчас с Ниной женимся, то она убедится в искренности моих чувств.
– Тебе Нина нравится?
– О боже! – закатил глаза папенька. – Дочь Кобзаря любому по сердцу.
– Речь о тебе.
– Не занудничай, – засверкал глазами папенька. – Зять Федора получит кучу денег.
– Ты и так хорошо живешь – востребованный актер, переходишь из сериала в сериал.
– Мыло! – заломил руки папенька. – Трачу талант ради жалких копеек. Не могу себе позволить ни «Бентли», ни дом в Лондоне. Во мне гибнет трагик! Стану мужем Нины, на собственные средства сниму «Ромео и Джульетту», сыграю главную мужскую роль.
– Не староват ли для главной? – вырвалось у меня. – Посыпанный пылью времен юный влюбленный вызовет припадок икоты у зрителей. И сей немелодичный звук они станут издавать не от печали, а от смеха!
Ленинид оперся руками о ванну.
– Вот ты какая! А папка весь измучился, прося о помощи…
– Что делать-то надо? – вздохнула я.
– Нина выбирает подвенечное платье, – заговорщицки зашептал папенька, – это тест для меня. Брыкина предупредила: если выкажу жадность, значит, не люблю Нину. Посиди со всеми, поучаствуй по-родственному.
– Ладно, – кивнула я и поплелась в столовую.
– Вилка, – запрыгала Крися, стоявшая у комода, – мы такое платье Нине нашли! Позырь.
– Лучше сказать «посмотри», – поправила дочь Томочка.
– Белое, – пустилась в объяснения девочка, проигнорировав замечание, – шелк на кринолине.
– А живот куда? – невежливо поинтересовалась я.
– Так наоборот очень удачно, – затарахтел папенька, – талия завышенная, потом железный каркас, под него что угодно спрятать можно.
– Ясно, – протянула я.
– Все расшито камнями, – ликовала Крися.
– Юбка колоколом, – заулыбалась Нина, – на подоле золотое шитье.
– А повсюду кристаллы от Сваровски, – добавила Томочка. – Только думаю: не тяжело ли будет?
– А сколько весит наряд? – спросила я.
– Килограммов десять, – брякнула Нина.
– Ой-ой! – неодобрительно воскликнула Томочка. – Не следует так себя нагружать во время беременности.
Глаза Нины начали наполняться слезами.
– Но я так хочу!
– Конечно, – заворковал папенька.