Муха в самолете

– Мадам, – послышалось за спиной, – вам будет трудно открыть сей контейнер, оставьте работу профессионалам!

Я взвизгнула, попыталась сделать шаг, поскользнулась и шлепнулась в мягкий сугроб. Моментально перед носом появилась темно-зеленая варежка, сшитая из брезента.

– Мадам, – произнес все тот же голос, – экая вы, право, дикая орхидея, падаете на землю. Вставайте, иначе филей отморозите! Вы как сюда завернули?

– Мне нужно Веревкино, – еле-еле выдавила я из себя.

– О, мадам! Оно когда-то было здесь, вернее, еще летом стояло, но сейчас, увы, к большому горю, а может, и к счастью, его снесли. Сровняли с землей, убрали, словно Содом и Гоморру. Простите, вам удобно в сугробе?

– Нет, – прошептала я, – холодно очень.

– Разрешите пригласить вас к себе? Если, конечно, не сочтете за наглость подобное предложение, сделанное незнакомым мужчиной.

– Большое спасибо, – почти теряя сознание от окончательно сковавшей меня стужи, пролепетала я.

– Извольте встать, давайте руку, теперь сюда, левее, чуть-чуть осталось, нагнитесь, тут притолока, отлично. Прошу, разоблачайтесь!

Негнущимися пальцами я расстегнула куртку и повесила ее на гвоздь, вбитый в стену.

– Вам лучше снять сапоги, – сказал спасший меня от неминуемой смерти мужчина, – облачитесь, коли не побрезгуете, в валеночки.

В ту же секунду он обернулся, я увидела большую седую лопатообразную бороду, закрывавшую почти все лицо, и пронзительно голубые глаза под клочкастыми бровями.

– Нуте-с, – ласково прогудел старичок, – опомнились? Прошу, катанки^[4] теплые!

Прежде чем я сообразила, о чем он толкует, дедушка ловко наклонился, расстегнул мои сапоги, стащил их и нацепил на потерявшие всякую чувствительность ноги огромные серые валенки.

– Эх, молодо-зелено, – протянул он, – все фик-фок на один бок! Чулочки пристегнула – и на мороз. Наверное, совсем вам плохо?

Я закивала, не в силах сказать ни слова.

– Посидите, мадам, пару минут и оттаете, – сказал дедуля, – а пока суд да дело, я чайку сгоношу.

Повернувшись спиной к гостье, хозяин начал греметь бидоном, по небольшому помещению поплыл запах керосина. Ноги начали отогреваться, пальцы закололо иголочками, я принялась осматривать комнатенку. В углу громоздится железная кровать, около нее колченогая тумбочка и этажерка, на которой горой навален всякий хлам. Левая сторона была отдана кухне. Тут висела оббитая раковина, над ней – самый обычный рукомойник, к такому подносят руки, поднимают вверх железный шпенек, и в образовавшееся отверстие медленной струйкой начинает вытекать вода. Чуть поодаль стоит ведро, прикрытое куском фанерки, и столик…

– Вы, мадам, похоже, никогда не видели керосинки? – вдруг спросил дедуля, обернувшись.

– Нет, – ответила я, – у нас дома всегда был газ.

– Прекрасная вещь! – воскликнул старичок. – Знаете, иногда я вспоминаю прежние восхитительные бытовые условия: горячая вода, например! Ей-богу, чудесно иметь ее в доме, хотя вроде летом и не очень нужно. Впрочем, водичку легко вскипятить. Прошу, мадам. Увы, ничем, кроме заварки, порадовать вас не могу. Мои продуктовые запасы подошли к концу. Хотел к станции пройти, там еды раздобыть, но сперва решил личный магазин проверить, и тут смотрю, вы, мадам, валяетесь!

– У меня есть булочка! – воскликнула я и расстегнула сумочку.

– С корицей! – восхитился старичок. – Моя самая любимая.

– Угощайтесь!

– Право, неудобно. Я, мадам, человек старой закваски и считаю, что мужчина должен предложить девушке ужин, а не она ему.

– Ну до вечера еще далеко! – воскликнула я. – И потом, все по-честному, ваша заварка – моя булка. Впрочем, вы обмолвились, что здесь неподалеку есть ваш личный магазин? Если разрешите сходить в этих замечательных валенках, то я мигом сношусь в лавку и куплю нечто более существенное!

Дедушка засмеялся:

– Мадам, мой магазин – это тот мусорный бачок, возле которого я имел честь вас подобрать. Туда строители возводимого на месте Веревкина капища сбрасывают остатки харчей. Коли в контейнере пусто, я иду к станции и там запасаюсь. Сейчас люди стали очень хорошо жить, порой вышвыривают истинные деликатесы. Кстати, как вам чаек?

Сообразив, в каком «супермаркете» дедуся отрыл заварку, я испытала огромное желание выплюнуть напиток, но отчего-то машинально проглотила его и заявила:

– Восхитительно горячий!

Дедуля ласково улыбнулся:

---

4 Катанки – валенки.