Фея с золотыми зубами

Но в перестройку с Ласкиным внезапно произошла удивительная метаморфоза. В смутное время выжил и взлетел на гребень волны предприимчивый, активный, полностью изменивший менталитет и образ жизни человек. Посмотри на новых русских, кто сейчас ворочает миллиардами. Едва коммунистический строй начал шататься, как нынешние олигархи почуяли запах новых возможностей и круто повернули руль своей судьбы. Сидели в НИИ – стали торговать резиновыми зайчиками, работали в школе – организовали продуктовый рынок. Ну и так далее. И все они где-то надыбали денег на основание собственного дела. Кто-то продал квартиру, дачу, машину, кто-то грабил людей, кто-то элементарно спер начальный капитал. Так откуда у Ласкина появились бабки? Он не якшался с бандитами, не имел ни жилплощади, ни фазенды, ни «колес», его первая жена – сирота из детдома. Как милейший Виктор Михайлович смог скупить все акции гвоздоделательного пусть маленького, но заводика?

Я лишь хлопала глазами, а Зоя тарахтела пулеметом.

– Ласкин оказался умным бизнесменом. Вот уж, право, никогда не знаешь, что из человека получится. Штамповал гвоздики-винтики-скобы, а потом обрел денежки и такую активность развил! Фррр! Ракетой взлетел.

– Погоди, – обмерла я, – Ласкин Виктор Михайлович…

– Муж Елизаветы, – подтвердила Зоя, – накануне смерти он получил посылку с дохлой крысой, ста баксами и запиской про Варенкину.

– Офигеть, – прошептала я, – ты хочешь сказать…

– Витя Ласкин и аспирант Игнатьев, решив оказать помощь умирающему отцу Насти, обнаружили на его теле пояс с долларами и присвоили себе эти деньги, – отчеканила Зоя, – небось парни смекнули: честным путем советскому человеку столько не заработать, поделили найденное и договорились молчать. Знаешь, что еще интересно?

– У тебя припрятан в шляпе очередной кролик? – встрепенулась я.

– Кролики закончились, – абсолютно серьезно ответила Зоя, – осталась мелочь, ну, вроде белых мышей.

– Мышей ловить непросто, – улыбнулась я.

Зоя приосанилась.

– Игнатьев до поездки в Ленинград жил с родителями. Они простые кандидаты наук, имели обычную «двушку». Вдобавок Игнат привел в родное гнездо молодую жену. Двум хозяйкам на одной кухне тесно, какие бы интеллигентные ни были свекровь с невесткой, у них нет-нет да возникнет причина для выяснения отношений. Ох, не зря Булгаков говорил про квартирный вопрос, он испортил много браков. А Игнатьеву повезло, спустя полгода после неприятного происшествия в купе, он прописался в симпатичной «трешке», которая принадлежала восьмидесятилетней вдове генерала Нине Пунькиной. Мать Игната вспомнила, что у нее есть двоюродная сестра Лена, а у той бабушка, чья племянница…

Я подняла руку.

– Можешь остановиться. В советские годы трудно было купить апартаменты, если у вас было больше семи квадратных метров на человека, можно было приобрести квартиру в ведомственном кооперативе. Даже в готовых домах квартиры либо обменивались, либо передавались членам кооператива по очереди. Но голь на выдумку хитра, люди научились обходить законы, находили владельца жилплощади и объявляли о своем с ним родстве. И председатель кооператива, и паспортистка, и сотрудник органов, которые занимались пропиской, – все понимали, что это обман, но каждый хотел получить свой кусок пирога. В результате «племянник» регистрировался у «троюродной тети». Далее возможны варианты: либо «родственница» оставалась на месте и жила вместе с новыми жильцами, либо она съезжала на дачу, отправлялась в другой город, перебиралась на съемную квартиру. Иногда такой спектакль затевали внуки престарелой бабушки, они получали потом вырученные за проданную жилплощадь деньги.

– Точно! – подхватила Зоя. – Еще у Пунькиной была дача. Она также перешла к Игнатьеву. У молодой пары появились дети, они были счастливы. После перестройки Игнатьев сидел тихо, бизнесом не занимался, семья жила скромно, если не сказать бедно, перебралась за город, московскую квартиру сдавали.

– Ласкин вложил украденное в бизнес и стал олигархом, а Игнатьев потратил деньги на свою семью, – выдохнула я.

– Внимание, из шляпы появляется последняя мышка! – объявила Зоя. – Игнатьев скончался пару месяцев назад, его вдова, Марина Степановна, сейчас усиленно лечится. Она подвержена мании преследования, говорит, что мужа убили, он потрогал дохлую крысу и заразился раком.

– Рак не передается воздушно-капельным путем, – протянула я, – это не грипп, не ветрянка, не свинка.