Золотой песок

Однако в начале восьмидесятых в этом заброшенном диком месте случайно было найдено несколько крупных самородков. Кто и каким образом их обнаружил, а главное, куда исчез потом этот счастливец, осталось тайной. Но на стол к первому секретарю крайкома легла докладная записка о том, что в районе Желтого Лога, вероятно, есть жила в скальных отложениях.

Петр Иванович Русов решил погодить посылать эту радостную весть наверх, в Москву. Была у него такая возможность. Он выяснил, что жила действительно есть, она никуда не денется, и начать добычу можно завтра, а можно и через несколько лет. Однако получилось так, что о жиле стало известно еще одному человеку, уголовнику-рецидивисту, уроженцу Синедольска, коронованному вору Спелому.

Между вором и первым секретарем прошли переговоры, в результате было принято решение прииск пока не трогать. Оба понимали, что подходящее время еще не наступило. Может возникнуть масса проблем со сбытом, да и с добычей тоже.

Добывать золото необязательно промышленным способом. Не нужно завозить специальное оборудование, большие шумные драги. Делать это можно тихо, как в прошлом и позапрошлом веке, а именно, просеивая песок через сито. Но нужны люди, старатели. Работа тупая, тяжелая, кропотливая. Вор Спелый имел людей, но они годились только для охраны. Честные урки работать не могут.

Петр Иванович Русов долго ломал голову, где взять рабочую силу, людей, которые будут добывать золото молча, тайно, за небольшие деньги, однако ничего путного придумать не мог.

Прииск стоял, никто его не трогал, никто не знал о нем. Он был чем-то вроде долгосрочного вклада в надежном банке. А какой банк может быть надежней глухой, непроходимой тайги?

Спелый между тем сел на несколько лет. А Петр Иванович серьезно заболел и перед смертью рассказал о прииске своему незаконному сыну Грише.

– Главное – найти людей, – говорил умирающий Русов-старший, – таких, чтобы молчали и работали. Есть старательские артели, но им надо очень много платить. Это невыгодно. К тому же через них может просочиться информация. Если решишь проблему с людьми, остальное ерунда. Но смотри, никого, кроме Спелого, не проси о помощи. Жди его. Он освободится скоро. Охрану возьмет на себя.

Идея использовать людей, прошедших специальную психическую обработку, пришла Русову-младшему не сразу. Он долго наблюдал, что происходит с людьми в сектах, понял, что именно там они становятся молчаливой, нетребовательной и надежной рабочей силой, вполне пригодной для старательского труда. Однако руководители сект – вовсе не те люди, которых можно привлекать к сотрудничеству.

К Шанли он приглядывался долго, прощупывал его осторожно, дождался, когда отмотает свой срок Спелый. Наконец, в девяносто третьем, на прииск прибыла первая партия старателей.

И заработал золотой конвейер. Русов обеспечивал поставку бесплатных молчаливых старателей и сбыт песка, Спелый отвечал за охрану и дисциплину в близлежащем поселке Желтый Лог. Деньги, полученные от продажи золота, составили основной капитал Русова, покрыли все расходы по избирательной кампании. Способствовала успеху на выборах и поддержка Спелого, ему было выгодно, чтобы хозяином края стал Русов, а не кто-то другой.

Единственная проблема заключалась в том, что обработанные Шанли люди долго не жили…

Никита Ракитин оторвался от компьютера, прошелся по маленькой комнате, присел перед печкой, помешал гаснущие, бледно мерцающие угли. Труд его был почти закончен. Оставалось совсем немного. Еще ни одно произведение не давалось ему так тяжело. Перед глазами стояли мертвые лица женщин и детей, черные пентаграммы. Иногда ему казалось, что он не сумеет написать больше ни строчки. Слова обращались в прах, стоило им возникнуть на темном экране компьютера. Слова текли сквозь пальцы бледным, тонким золотым песком и теряли смысл.

Шумел ветер. Мелко дрожали черные листья осины за окном, припадали к стеклу, потом шумно шарахались прочь, лунный свет и тени веток чертили на дощатом полу легкий подвижный узор. Вдали неспешно, уютно прогрохотал тяжелый ночной товарняк. Ветер подхватил и бережно понес этот тающий звук сквозь дубовую рощу, закружил над мокрыми полями. На другом конце деревни тихо, неуверенно завыла собака.

Никита надел старый брезентовый плащ с капюшоном, вышел на воздух. Была полночь. В деревне не горело ни одного окна. Глухо шумела дубовая роща, сыпал мелкий холодный дождь. От долгого сидения за компьютером ныли плечи. Он не спеша побрел по спящей деревенской улице. Единственный фонарь горел в самом ее начале, на перекрестке у проселочной дороги. Машины проезжали редко, а ночью вообще не было ни одной, только вдали слышался ровный слабый гул большого шоссе.